Кто ты? - страница 2

Тьма и тишина. Если бы это случилось в первый раз, она бы наверно свихнулась. А так только запаниковала слегка, осознав себя лежащей в странном продолговатом ящике. Обшарила все руками, толкнула крышку, но та еле сдвинулась. Девушка испугалась и стала толкать активнее. Когда щель достаточно расширилась, она вылезла наружу и оказалась…в склепе. Горел только один факел, и неизвестная направилась к нему, по пути отметив боль в собственном теле и адский холод в помещении.

Обшарив с факелом все углы, странная особа к несчастью своему заключила, что кутаться ей придется в гобелен с молитвенного стола, есть и пить здесь нечего, а оба выхода заперты снаружи.

Кажется, ей предстояла смерть от истощения.

— Призрак?

Охранник, выпучив глаза, закивал.

— Ваше благородие, так точно! Призрак! Я зайти не успел, а он как метнется в угол. Белый саван пола не касается, и ног не видно. А за саваном след дымный… Словно из ада только вылез, честслово! Вот этими глазами видел!

Офицер в отставке Янус Дирек поморщился. Как человек прагматичный и много повидавший, он ни в Отца всего живого, ни в Ад, а уж тем более в духов и призраков не верил.

— А кто с тобой был в паре? Он призрака видел?

Подчиненный замялся.

— Так мы разделились, — неуверенно промямлил он. — Чтоб время сэкономить. Кто туда полезет-то в усыпальницу? Это ж не сокровищница!

Дирек нахмурился. А вот это уже ни в какие рамки не лезло. Если излишнюю набожность и деревенские предрассудки он еще был готов терпеть, то пренебрежение приказом — нет. Тем более оболтусов этих он набирал не несуществующие сокровища охранять.

— Лексий. — Секретарь тут же подскочил к офицеру с пером и бумагой. — Найди мне еще двух толковых ребят. Эта пара уволена. Передай управляющему, пусть выдаст им жалование за две недели.

Охранник испуганно переводил взгляд с молодого секретаря на начальника.

— Так вашбродь, за что… Там же и вправду призрак…

— За неисполнение приказа. Во время инструктажа я несколько раз повторил, что обход помещений делается парами. Этот дом еще месяц назад принадлежал преступнику, государственному изменнику, и я не намерен напороться на кинжал его товарищей или предприимчивого вора, только потому что моя охрана не соизволила выполнить приказ. Стоило бы вам еще плетей всыпать, но тогда, боюсь, вы с моего двора не скоро уберетесь. Так что у вас есть час на то, чтобы сдать оружие и покинуть замок. А с призраком мы разберемся.

И подписав еще пару бумаг, Янус действительно отправился в склеп. На всякий случай зарядив пистолет.

Когда лязгнули засовы и заскрипела, открываясь, дверь, девушка испытала ужас и облегчение одновременно. Неопределенность не давала сосредоточиться, давила гранитной глыбой, хороня под собой чувства и желания. Теперь все должно было решиться. И когда судьба свернет с перекрестка на одну из дорог, она сможет определить, что делать дальше. И как.

— Эй, есть здесь кто? Призрак или кто ты там, выходи. А то пущу солдат осматривать каждый угол!

Военный. Это видно по осанке, по командному голосу. Отец часто общался с военными по рабочим вопросам. Впрочем, от ошибок это его не уберегло.

— Это я. Я здесь.

Она вышла, придерживая руками пыльный гобелен. Тощая — это видно по впалым щекам, высокая, волосы то ли черные, то ли настолько грязные, что таковыми кажутся. Большие темные глаза, которые, впрочем, она тут же опустила в пол, нос с горбинкой, подбородок с ямочкой. Закончив рассматривать незнакомку, Янус сделал вывод, что на вора или убийцу она вроде не похожа. По крайней мере, те не ходят на дело голыми. Хотя, если это отвлекающий маневр… то перед ним стояла бы аппетитная блондинка, а не это нечто, похожее на сухофрукт.

— Как зовут?

Неизвестная вздрогнула, напряглась. Обвела взглядом склеп.

— Да кто как, ваше благородие. Можно просто Ви. Отец звал Витой, мать Вирой, братья Вишкой.

— Как нарекали?

— Вирой.

— Где твоя одежда?

Девушка нахмурилась, задумавшись. Растерянно осмотрелась.

— Не знаю. Не помню.

— Как здесь очутилась, тоже не помнишь? — нехорошо прищурился офицер.

— Не помню. — Пальцы Виры, сжимающие края гобелена, побледнели, губы затряслись.