Кто убил Джоану Бекер? - страница 11

— Это ж сколько сала за месяц уйдет? — ужаснулся Томми. — Бедные мыши!

— Так это если болезнь запустить.

— Ясное дело, незапущенную болезнь проще вылечить.

— Как?! — возопил Сэмюэль Трауб.

— Водичкой холодненькой помыться. Холодная вода хорошо некробиотическую информацию смывает, если та не застарелая.

Последних слов Сэмюэль Трауб уже не слушал. Он огромными прыжками несся в сторону ванной комнаты.

Когда через полчаса Митч и Томми постучались в комнату шефа, Трауб, живой, хотя и не вполне здоровый, встретил их. Волосы у него были мокрыми, губы — синими, как у вурдалака. Котельная в замке не работала, горячей воды не было, но, даже будь трубы полны кипятка, сегодня американец пользовался бы исключительно ледяной водой.

Впустив сотрудников, Трауб вернулся в кресло и по шею укутался теплым пледом. Негр и рыжебородый тоже устроились в креслах. Митч поставил у себя в ногах рогожный мешок, в каких обычно развозят по домам уголь.

— С вашего позволения, сэры, я закончу рассказ. Решил я, значит, пошерстить хозяйство Джона Брукса и нашел кое-что. Думаю, сам Брукс к этому отношения не имеет, просто кто-то захотел сжечь эти вещи в печи, но обнаружил, что котельная не работает, и спрятал все до лучших времен в бункере, присыпав угольком. А я нашел.

Митч сунул лапу в мешок и вытащил на свет толстенький томик в сафьяновом переплете.

— Не это ли вы искали?

Сэмюэль Трауб, отбросив плед, вскочил и завладел книгой.

«Хроники прославленного рода Баскетов с древнейших времен до настоящего времени», — прочел он. — А настоящее время заканчивается 1789 годом. Знаменательная дата, между прочим. А вот и легенда о Даме Роз, и закладка как раз на нужной странице.

…Сэр Эдвард, владетель Баскет-Холла, принимая близко к сердцу судьбу страны, поочередно поддерживал Ланкастеров и Йорков, сохраняя неукоснительную верность розе и меняя лишь ее цвет. Супруга сэра Эдварда, леди Элизабет, подолгу скучавшая в одиночестве, также сохраняла верность розам. Ежедневно садовник, ухаживавший за парком, примыкавшим к замку, приносил леди букеты пышных роз. Садовник был молод и недурен собой, и случилось то, что должно было случиться. После одной из бесчисленных битв, вернувшись домой в неурочный час, сэр Эдвард обнаружил свою супругу в объятиях садовника.

Суд был скорым и беспощадным. Неверную жену замуровали в одном из подземелий замка, заложив вход, так что лишь отверстие в потолке соединяло узницу с внешним миром. Сэр Эдвард распорядился не давать распутнице ни хлеба, ни воды, чтобы, женщина погибла от голода и жажды, но по приказу лорда каждое утро закованный в цепи садовник приносил к темнице букет свежих роз и сбрасывал их в ублиет.

— Пусть жрет розы и пьет росу! — отвечал сэр Эдвард, когда слуги доносили, что из каменного мешка все еще слышатся стоны.

Наконец несчастная затихла, и сэр Эдвард, убедившись, что с леди Элизабет покончено, приказал утопить садовника в крепостном рву, что и было исполнено.

Прошло немного времени, и среди слуг начались пересуды, будто леди Элизабет видели в залах и переходах замка. Была она бледна и прижимала к груди букет свежих роз. На расспросы леди Элизабет не отвечала, да и мало находилось охотников говорить с ней.

Разъяренный сэр Эдвард покинул замок, где не мог найти покоя, и в скором времени погиб в мелкой стычке со взбунтовавшимися диггерами. Многие из последующих владетелей Баскет-Холла пытались отыскать потаенный ублиет, чтобы похоронить леди Элизабет по христианскому обряду, избавив ее от земных мучений, но кажется, легче срыть весь замок, нежели найти легендарную темницу. И ныне, как и триста лет назад, Дама Роз — именно так прозвали призрак леди Элизабет — бродит ночами по фамильному замку, внушая трепет всякому, кто случайно встретит ее.

— Забавная история, — сказал Митч. — Томми, ты как, сильно трепетал?

— Не очень.

— То-то и оно. Однако я пойду, у меня еще дел невпроворот.

— Погодите, Митч. Вы не сказали, что еще в мешке.

— Ничего интересного. — Митч вытащил и протянул Траубу две одинаковых зеленых папки. — Они пусты. Вот эта папка из архива, тут сохранился обрывок бандерольки, которой она была опечатана, а эта, получается, из библиотеки. Папки я нашел, а что в них было, сказать не могу.