Кто Вы, барон Калманович? - страница 2

Говорят, что Фортуна сыплет дары через дуршлаг, главное встать под дырку и не делать лишних движений. Наш герой знал это правило, и ухитрялся из самой малой случайности выдавливать массу пользы лично для себя. Даже в том случае, если эта случайность имела к нему самое отдаленное отношение, а то и вовсе, никакого не имела. Работа на израильские партии хоть и не принесла Шабтаю большого успеха на политической ниве, но он сумел сохранить множество связей с нужными людьми, которые впоследствии нещадно эксплуатировал.

В истории человечества нередко появлялись люди, наделенные различными талантами. Шабтай Калманович был обладателем таланта редчайшего – он умел видеть связи. Я бы назвал такую способность – сильно развитой интуицией, умением видеть движения, часто скрытые от чужих глаз, и по ним восстанавливать истинную суть событий и расстановку сил. Попадая в любое человеческое сообщество, он тут же находил свою нишу, в которую постепенно стягивал все нити управления этим мирком. Случалось, что информация просто просилась в руки, и тогда грех было бы не использовать ее в своих интересах. Прибавьте к этому обаяние, перед которым мало кто бы мог устоять – и вот вам портрет великого комбинатора конца ХХ века.

Он смотрел в окно автомобиля и никак не мог наглядеться на скалистые берега, с которых черные валуны словно скатились в океан, да так и застыли, омываемые волнами, окрашенными небом в ярко-синий цвет. Шабтай привык жить у моря, но океан казался чем-то совсем иным. Казалось, что даже воздух здесь совсем другой – более свежий. Возможно, что необычайную новизну придавала всему и та миссия, которую он готовился совершить. То дело, ради которого он поставил на кон все, что успел построить для своей карьеры в предыдущие годы. Если бы это дело провалилось, то, скорее всего, Шабтай так и остался бы в тени Флатто-Шарона. Но разве человек с таким умом и такими талантами рожден для тени? Разве он рожден для того, чтобы просто подталкивать к вершинам власти других? Помилуйте, это было бы очень обидно. «Смешно», – беззвучно проговорил он одними губами, – «и глупо» добавил уже про себя. Окружающие часто замечали, что он, во время езды, словно уходил в себя. И будто бы даже разговаривал сам с собой, хотя никто не слышал ни слова. Разве они могли знать, что мелькающие картинки за окнами машины настраивали предприимчивого и напористого Шабтая на мечтательный лад, и он, в эти минуты передышки, уносился мыслями в дальние дали, в свое возможное будущее. И тогда его рот изменял форму, складываясь в жадную гримасу, как в предвкушении вкусного обеда. И беззвучно шевелились пухлые губы, словно пережевывая все, что только оказывалось в поле его мысленного взора. У него всегда был здоровый аппетит и неуемные амбиции.

Африка очаровала Калмановича. Не только красотой пейзажей и разными диковинами, о которых так любят рассказывать путешественники. Звериное чутье подсказывало, что этот континент, поделенный на такие молодые государства, является непаханым полем для талантливого дельца. К тому же недра его напичканы такими богатствами, а народы настолько простодушны и дики, что, именно, здесь, можно заложить основы сказочного благосостояния, которое не снилось и саудовскому шейху. И путевкой в этот рай должна была стать предстоящая сделка – итог двухлетней напряженной работы. Шабтай блаженно потянулся и откинулся на мягкое сиденье.

Так начал разворачиваться первый акт африканской эпопеи Шабтая Калмановича, впоследствии оказавшейся самым удачным временем его жизни.

Называя себя эмиссаром Флатто-Шарона, Каламанович, под шумок, проворачивал и собственные дела и делишки. Сейчас бродит множество легенд о том, что, именно, Калманович «придумал» освобождать известных узников Сиона в обмен на шпионов из восточного блока. Я, к сожалению, не могу ни подтвердить, ни опровергнуть такие заявления. Хотя эти рассказы не раз опровергались властями. Возможно, что этого никогда и не происходило, но с другой стороны, такие опровержения могли оказаться и политической ложью. Достоверно нам известно лишь то, что Шабтай Каламнович, действительно сумел добиться освобождения Мирона Маркуса из Мозамбикской тюрьмы.