Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела - страница 38

Известен факт, когда в феврале 1941 года он обратился с запиской в Комитет по кинематографии, разослав копии членам комиссии Андрееву, Жданову и Маленкову. Вот ее текст:

Я подозреваю, что здесь Берия главным образом работал «на публику».

На досуге любил на даче посмотреть кино. Особенно нравился ему мексиканский боевик «Вива Вилья», где главный герой — революционер — борется за свободу своего народа. Оттуда, наверное, и тяга его к пресловутой шляпе, которую он носил даже не по сезону.

Его хобби — строительство и архитектура. Это у него с молодых лет, когда он обучался этой профессии. НКВД занимался вопросами организации специального строительства: особенно на севере, в Сибири и на востоке. Начальники главков состояли на службе в НКВД. Так вот, Берия — специалист по строительству — весьма профессионально вникал во все эти дела и без особых усилий доказывал свою правоту в строительных вопросах Сталину, Молотову, Микояну, Ворошилову и другим членам Политбюро, а затем Президиума ЦК, которые в строительных делах не разбирались вообще. Ветераны архитектуры и градостроения в один голос говорят, что такой вид домов, которые мы сейчас называем «сталинские» — большие, монументальные, с высокими потолками и просторными помещениями, правильно было бы назвать «бериевские», потому что этими проблемами он тогда занимался больше, чем Сталин, и многие идеи этого строительства исходили именно от него.

Между прочим, свою служебную дачу в Гаграх Берия спроектировал сам. Построена она по его проекту. Не по рисунку, не по эскизу, а именно по проекту со всеми его чертежами и расчетами. Об этом рассказала мне его невестка Марфа Максимовна Пешкова.

В Москве на площади Гагарина стоит «подковообразный» большой «сталинский» дом, на фронтоне установлены статуи, символизирующие единение воинов и тружеников. Это тоже идея Берия.

Известен факт, когда Берия вступил в дискуссию с председателем Союза архитекторов СССР и крупнейшим специалистом в области градостроения К.С. Алабяном. Последний считал, что высотные здания в столице строить не следует: они не украшают город, портят его вид и противоречат всем мировым стандартам. А Берия считал, что «высотки», как он выразился, докладывая эту проблему Сталину, «символизируют силу советской власти и тем самым укрепляют ее». Сталин согласился, «высотки» с участием заключенных быстро построили. Алабяна уволили со всех постов. Не помогла ему и дружба с А. Микояном. Кстати, женой Алабяна многие годы была прославленная советская киноактриса Людмила Целиковская, которая была знакома с Берия…

Некоторые авторы пытаются представить Берия эдаким суперменом — был де отличным спортсменом, хорошо плавал, играл в теннис, занимался борьбой джиу-джитсу, а Н.П. Старостин на закате лет в своих мемуарах написал, что Берия в середине 20-х годов даже играл против него в футбол, когда встречались «Спартак» (Москва) и команда города Тбилиси.

Ну что сказать? Никаким большим спортсменом он не был. В середине 20-х годов был председателем ГПУ Грузии и играть в команде мастеров в футбол никак не мог. Борьбой не занимался. С молодых лет страдал урологическим заболеванием, были больны и легкие. А в анкету еще в его молодые годы ему официально записали: «Состояние здоровья — слабое». Но спортивным обществом «Динамо» Берия занимался охотно и много. Это была его служебная обязанность. На футбол ездил часто, спорту помогал. «Болел», как и положено было ему по статусу, за «Динамо». Другие руководители страны «болели» за «Спартак», военные — за «ЦДКА». Сталин не болел ни за кого. Напомню, что спортивное общество «Динамо» было и остается структурным подразделением «органов».

Ветераны федеральной службы охраны вспоминают, что план боевой подготовки отделения своей личной охраны Берия проверял и утверждал сам. На занятия по физподготовке офицеров охраны приходил часто и смотрел, как они занимаются, а в тренировках по стрельбе участвовал лично. Стрелял вместе со всеми, свои мишени проверял здесь же, как бы демонстрируя, что скрывать ему нечего. Стрелял он отлично. Любил стрельбу из револьвера. Над неудачниками немного посмеивался. Глядя на нетронутую мишень, шутя говорил горе-стрелку примерно следующее: