Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела - страница 40

А вот как описал личные качества Берия его соратник В. Меркулов в своих последних письмах в ЦК. Письма датированы 21 и 23 июля 1953 года, когда Берия уже был арестован.

«…У Берия был сильный, властный характер.

Я знаю его с 1923 года, когда он был зам. председателя ЧК Грузии. Было ему тогда всего 24 года, но эта должность его и тогда уже не удовлетворяла. Он стремился выше.

Вообще он считал всех людей ниже себя, особенно тех, которым он был подчинен по работе. Обычно он старался осторожно дискредитировать их в разговорах с подчиненными ему работниками, делал о них колкие замечания, а то и просто нецензурно ругал. Он никогда ни упускал случая какой-либо фразой умалить человека, принизить его. Причем иногда он это делал ловко, придавая своим словам оттенок сожаления: жаль, мол, человека, но ничего не поделаешь!

А дело сделано — человек в какой-то мере уже дискредитирован в глазах присутствующих.

Я не могу сейчас конкретно вспомнить про кого и что именно он говорил, но его выражения, вроде: «Что он понимает в этом деле?! Вот, дурак! Он, бедняга, мало к чему способен!» и т. д. — я это хорошо помню. Эти выражения часто срывались у него с уст, буквально, как только после любезного приема затворялась дверь за вышедшим из его кабинета человеком.

Я неоднократно наблюдал Берия в игре в шахматы, в волейбол. Для Берия в игре (и я думаю, и в жизни) важно было выиграть во что бы то ни стало, любыми способами, любой ценой, даже нечестным путем. Он мог, например, как Ноздрев, стащить с шахматной доски фигуру противника, чтобы выиграть. И такая «победа» его удовлетворяла.

Общая культурность и грамотность Берия, особенно в период его работы в Тбилиси, была не высокой. Берия тогда буквально не мог написать стилистически грамотно несколько строк.

Берия шел к власти твердо и определенно и это было его основною целью, целью всей его работы в Грузии и Закавказье».

Что здесь сказать? Я лично отношусь к этим «откровениям» Меркулова спокойно и критически, помня о том, что через несколько дней его самого арестуют. А писательско-литературным даром Всеволод Николаевич был наделен щедро.

Кстати, в этих письмах есть еще один интересный штрих. Читаем письмо от 21.07.1953 года.

«…Накануне похорон товарища Сталина, в воскресенье, Берия вызвал меня к себе в кабинет и предложил принять участие в редактировании его речи на предстоящих похоронах товарища Сталина. В кабинете Берия, когда я туда приехал, были уже Мамулов,[52] Людвигов,[53] Ордынцев,[54] а позже Берия вызвал Поспелова.[55] Я обратил тогда внимание на поведение Берия. Он был весел, шутил и смеялся, казался окрыленным чем-то. Я был подавлен неожиданной смертью товарища Сталина и не мог себе представить, что в эти дни можно вести себя так весело и непринужденно.

Это и дает мне основание теперь, в свете уже известного, сделать вывод о том, что Берия не только по-настоящему не любил товарища Сталина, но, вероятно, даже ждал его смерти, чтобы развернуть свою преступную деятельность».

Я полагаю, что в этом фрагменте своего письма Меркулов думал не о любви к «товарищу Сталину», а о том, как бы побольше набрать «криминала» на Берия и тем самым уменьшить удар по себе.

Из всех привлеченных к уголовной ответственности вместе с Берия, а их было, как мы уже говорили, еще шесть человек — В. Меркулов, В. Деканозов, Б. Кобулов, С. Гоглидзе, П. Мешик и Л. Влодзимирский, — самым, так сказать, титулованным и высокопоставленным на 1953 год был министр государственного контроля СССР генерал армии Всеволод Николаевич Меркулов. Судьба его довольно интересна. Всю свою жизнь он был тесно связан с Берия, работая под его руководством и в Закавказье, и в Москве, в органах ЧК, ГПУ, НКВД, и на партийной работе, а одно время (накануне войны и в ее период) он даже возглавлял самостоятельный наркомат госбезопасности (НКГБ)[56] — предшественник КГБ. Фигура солидная. Берия был предан самозабвенно. Работали вместе, дружили семьями, в Тбилиси жили в одном доме, и вся жизнь прошла практически рядом. При разделении наркоматов здание на Лубянке «делили» пополам по-дружески. Да и остальное все было общее: санатории, поликлиника, больница, спортобщество «Динамо» и т. д.