Кто зажигает «Радугу»? - страница 57
Автобус заскрипел тормозами, остановился. Мы вышли. Сели на скамейку. Мне не терпелось сегодня же, сейчас же начать поиски.
— Поедем сегодня?
— Какой может быть разговор? — Славка был готов ехать хоть сейчас.
— Слушай, Славка, а что скажем дома?
— Сам об этом думаю.
Да, что бы такое придумать, чтобы мама без опасений отпускала меня на всю ночь? Я перебирал в уме множество вариантов, но все они были неубедительны.
— Вот что, — решил я наконец, — сколько сейчас времени?
— Половина восьмого.
— С завода мы приходили в начале второго. Скажем, что были на заводе, а потом что-нибудь изобретем.
— Но тогда нам здесь нельзя показываться, — Славка оглянулся по сторонам. — Если соседи скажут, что мы возле дома околачивались, а не на заводе, будет скандал.
— Ты прав.
Мы взяли коробку с пеленгатором и по задворкам пошли к гаражу. К счастью, по пути не попался никто из знакомых. Я открыл тяжелые железные двери. Сердце дрогнуло. Я еще никогда не брал машину без спроса. Это было очень рискованно. Мы могли разбиться сами, задавить кого-нибудь. Бесполезно будет потом говорить о благородстве своих замыслов. Я представил, как. стоя перед разбитой машиной, объясняю милиционеру, что ехал спасать от катастрофы пассажирский самолет. Нет, несерьезно. Если кто и поверит, то все равно скажет, какое ты имел право управлять чужим автомобилем, не имея водительских прав? Надо что-то сделать. Я позвонил из автомата нашему приятелю — молодому шоферу Леше. Рассказал ему все и попросил выручить. К нашей огромной радости он согласился. Через полчаса молчаливый Алексей был у нас в гараже.
Он протиснулся в кабину, вставил ключ в замок зажигания. Мотор завелся легко и весело.
Славка сделал ему знак — путь свободен. Это значило, что поблизости никого нет.
Леша включил заднюю скорость, осторожно выехал из гаража. Мы со Славкой быстро сели в машину, захлопнули двери. Надо было сразу же уехать отсюда, чтобы никто не успел нас заметить. Леша дал газу, но холодный мотор захлебнулся бензином, машина задергалась, заклевала носом. Я заскрипел зубами от досады. Хорошо, что никто не видел. Это сразу привлекло бы внимание.
Кое-как мы выбрались с пустыря на улицу. По асфальту машина пошла ровнее.
— Ты спокойнее, Леша, не нервничай, — подбадривал я водителя.
— Пристегнись, — буркнул он.
Я послушно нащупал ремень безопасности, щелкнул фиксатором. Потом осторожно, стараясь не мешать, пристегнул и Лешу.
Он сам знал, что надо ехать спокойнее. Лицо должно быть непроницаемым, машина должна идти ровно, без рывков, тогда к нам будут меньше цепляться. Ведь машина принадлежит не мне, а отцу, и, строго говоря, я не имел права ею пользоваться. Это не было грубым нарушением безопасности движения, но все же встреча с ГАИ не предвещала ничего хорошего.
Увы, наши скрещенные кольца на крыше привлекали всеобщее внимание. Люди приветливо улыбались нам. А на перекрестке, где мы пропускали грузовик, я услышал обрывок фразы: «Жених-то какой молодой и рыжий». Ясно, меня принимали за шафера, а Славку за жениха.
— Эх, нам бы сейчас букет цветов, — вздохнул Мороз.
Кое-как добрались до окраины города.
— Тормозни, — попросил Славка.
Леша остановился. Мороз выскочил из автомобиля и исчез за оградой. Через некоторое время появился с охапкой цветов:
— Поехали скорее.
Шофер дал газ.
— Зря ты это сделал, Славка. Из-за такой ерунды могли бы быть неприятности, — разозлился я.
— Я же не знал, что там сторож. Раньше его не было.
— Не знал, не знал, — передразнил я, — если что-нибудь еще выдумаешь, говори сначала мне.
— А ты что, сам не видел, куда я пошел?
— Я думал ты по другому делу.
Нашу перепалку прервала красная контрольная лампочка, вспыхнувшая на щитке приборов.
— Что это? — забеспокоился Мороз.
— Бензин кончается.
Мы ехали не спеша по спокойной тихой улочке. Здесь не было ни транспорта, ни пешеходов. Поэтому Леша позволил себе одной рукой пошарить в кармане, другой крепко удерживая руль.
— У меня только два рубля, — он подал Славке две скомканные бумажки.
— А сколько надо?
— Полный бак почти восемь рублей.
— Ого, — присвистнул Мороз.
Он вывернул все карманы, насобирал четыре рубля.