Кукла с коляской

====== 1 ======

Здравствуйте, дорогая редакция. Хочу рассказать вам свою историю и заранее прошу прощения, если моё письмо покажется слишком длинным.

Я никогда не думала, что у меня будет семейный детский дом. Но много детей хотела всегда, и когда в подростковом возрасте заявила маме, что собираюсь родить двенадцать детей, она подняла меня на смех. Тётушки присоединились к ней, а отсмеявшись, объяснили, что я могу рассчитывать только на одного-единственного ребёнка, потому что я у мамы одна, а дочь повторяет судьбу своей матери. «Выйдешь замуж, родишь и разведёшься», — говорили мне хором.

Отказаться от мечты было невыносимо тяжело, мне даже пришлось несколько лет пить нейролептики, чтобы сохранять дееспособность и закончить школу. Этот период я долго считала самым трудным в своей жизни, хотя не было ни особых проблем, ни потрясений.

Я поступила в институт. «Экономисты везде нужны», — твердила мама. «Работа должна быть хлебной», — твердили тётки. А я хотела писать рассказы. Поэтому поступила на ненавистный экономический факультет, следом поступила заочно на филологический и через шесть лет нервотрёпки благополучно забыла всё, чему учили на обоих.

После института начала писать статейки в местную газету и с двумя дипломами в кармане устроилась уборщицей в детский сад, что при моих мечтах о семье было особенно болезненно. Я ежедневно видела чужих детей, но по штату не имела права даже поиграть с ними, и в моей голове звенел, точно колокол, приговор матери: «Только один ребёнок!»

Я вздыхала, завидовала, пила таблетки, и полнейшей неожиданностью для меня стало откровение санитарки Маши, мамы четырёх очаровательных детишек, что она в семье тоже была единственной. Маша не повторила судьбу своей матери, значит, и для меня не всё потеряно! Мы с Машей разговаривали почти час, и домой я пришла другим человеком.

Тот скучный пасмурный день стал поворотным в моей жизни.

Придя с работы, я первым делом выбросила в ведро нейролептики, так как более не нуждалась в них. То, от чего я лечилась и считала идеей фикс, оказалось нормальным для женщины. Мечтать о детях — это нормально! Хотеть большую семью — это нормально! Я не больна! Я жалела лишь о потерянных годах.

Я наводила чистоту в своей части дома, вязала пинетки и готовилась стать матерью, но совершенно упустила из виду одну деталь — я забыла, что для этого нужен муж.

А с мужчинами отношения не клеились. Дело в том, что мне не нужен был мужчина как таковой, мне была нужна только беременность, и я не пыталась это скрыть. На первом же свидании заводила речь о пелёнках, и от меня шарахались. До сих пор не понимаю, почему. Что плохого в детях? Ради чего тогда всё затевается? Странные и нелогичные существа эти мужчины.

В результате, когда мне было уже очень много лет (по меркам моих родственниц) и здоровье моё относительно восстановилось после нейролептиков, я вышла замуж за того, с кем познакомила мама… Процедура знакомства была ужасной: «Ой, а как она у нас вяжет!» Меня расхваливали, как лежалый товар, но стареющему мужику, похоже, было всё равно, а мне ещё всё равнее — передо мной сидел шприц. До рождения первого сына я даже не знала, какого цвета у него (мужа) глаза, просто не обращала внимания. Обратила лишь, когда мои и его тётки, сгрудившись над коляской, хором сказали: «Глаза Колины!» Я посмотрела на Колю (мужа) и согласилась, да, такие же. Серые. У меня, впрочем, тоже серые.

Мы тогда снимали квартиру, а я, пока была в декрете, по нескольку дней проводила у мамы. Это было время, когда родственницы и мамины подруги собирались у неё каждый выходной и обсуждали проблемы материнства. В центре внимания была я.

В течение восьми месяцев родственницы и кумушки садились на кухне в круг и по очереди рассказывали, как они теряли на столе сознание от боли, а я слушала, вышивая распашонки, и соглашалась на всё, лишь бы стать матерью — в общем, к родам меня хорошо морально подготовили, и лёгкое их течение стало неожиданным сюрпризом. «Тебе надо зарабатывать суррогатным материнством», — советовали мне санитарки, искренне желая добра.