Кукла затворника - страница 6
В полной гармонии Люда прожила полтора года. Но всему рано или поздно приходит конец. Она готовилась встретить свой тридцать второй день рождения в Будапеште. Компанию ей собирался составить третий мушкетер. Второй должен был свозить в ИКЕЮ и повесить выбранную Людой люстру. Первый «отлюбить» по-новому, с применением какой-то секс-игрушки. Но поездка в Венгрию сорвалась из-за серьезных рабочих проблем мушкетера, половой гигант мотанул в Польшу на соревнования по кроссфиту, которым всерьез увлекался, с намерением остаться там, а хозяйственный надумал жениться, о чем, как честный человек, сообщил. В итоге осталась Люда, как та старуха из сказки Пушкина, у разбитого корыта. Встретила день рождения в одиночестве. Могла бы, конечно, к родителям пойти или подружек собрать, но настроения не было. Люда даже стол не накрыла. Поставила перед собой виски и тарелку с ветчиной и сыром, напилась, поплакала и легла спать.
Поутру пробудилась в ужасном состоянии. Ее подташнивало, голова раскалывалась, а во рту стоял привкус… стоялой канализационной воды, что ли? Люда никогда ее не пробовала, но предполагала, что на вкус она именно такая. От этой мысли затошнило сильнее. Но два пальца в рот – это случай крайний. Лучше выпить алкозельцер, принять душ и почистить зубы. Авось пройдет похмелье. Но сначала нужно выкинуть мусор: ветчину и сыр она не удосужилась убрать в холодильник, продукты прокисли и стали пованивать. Бросив их в пакет вместе с недопитой бутылкой виски, Люда вышла из квартиры.
Спустившись на пролет, подошла к мусоропроводу и только собралась засунуть в него пакет, как увидела мужчину. Он стоял на лестничной клетке и разговаривал по телефону. Среднего роста, ладный, с большими руками – массивный смартфон укладывался в них идеально. Каштановые волосы выгорели прядями до золотистого и отросли, завившись над ушами колечками. Глаза желто-зеленые. На бледном лице не смотрелись бы, но на смуглом очень даже…
Встретившись с Людой взглядом, мужчина кивнул. Она ответила тем же. И только собралась присовокупить к жесту игривую улыбку, как вспомнила о своем внешнем виде! Люда всегда похихикивала над теми женщинами, что без макияжа и прически не выходят из дома. Даже в магазин за хлебом при параде отправляются. Она сама считала, главное, надеть чистые трусы на случай, если машина собьет и ее на «Скорой» увезут в больницу. Но сейчас на Люде даже их не было! Вчерашние… Поверх майка с пятнами от виски… И халат. На ногах тапки. Волосы не то что не уложены – не расчесаны. Макияж отсутствует. Одно хорошо – лицо умыто и зубы почищены. Зато в руке смердящий пакет…
Люда поспешно сунула его в мусоропровод, пригладила волосы, запахнула халат, в вырезе которого виднелось коричневое пятно на футболке. А мужчина, навскидку примерно ее ровесник, закончил разговор и сунул телефон в карман брюк. Они были полуспортивные, с боковыми карманами. Люда терпеть не могла подобные. Еще ей не нравилось, когда мужчины заправляли в штаны футболки-поло. Но этого желтоглазого ничего не портило. Он нравился ей от и до.
– Здравствуйте, – услышала Люда его голос. Он тоже не разочаровал: в меру низкий, с сексуальной хрипотцой. – Живете тут, как понимаю?
– А вы?
Мужчина качнул головой и представился, сверкнув «ксивой»:
– Старший оперуполномоченный Барановский.
– В нашем подъезде кто-то умер?
– Был убит, – уточнил желтоглазый.
Люда ахнула:
– Кто?
– Павел Евгеньевич Иванов.
– Я не знаю такого…
– Из сорок девятой квартиры.
– А, племянник кошатницы, – поняла Люда. О нем она слышала от Ирусика. – Я видела его всего пару раз, но мне он показался приличным человеком. Разве таких убивают в собственных квартирах?
– А вы думаете, каких… – Барановский метнул взор вниз, услышав нарастающий шум голосов на площадке второго этажа, – убивают?
– Маргиналов.
– Бандюгов и алкашей? Да, их чаще, чем приличных людей, согласен. Но в группе риска также коллекционеры. Особенно одинокие и уже немолодые.
– Племянник кошатницы относился к их числу? И что же он собирал? Монеты, медали, марки? – Опер отрицательно мотнул головой. – Холодное или огнестрельное оружие?