Куклоиды - страница 50

Животные не шелохнулись.

— Я же сказал, идите в Зоопарк… Или хотите чего? Кто у вас старший? Говори.

Вперед выдвинулся Большой Эдуард, больше, чем всегда, трясущийся (на этот раз от оказанной чести):

— Ввваше Кккукссттво, ммы хотим обратиться с просьбой.

— Обращайтесь, чего уж там.

— Ввы сейчас сказали «все свободны». Это ведь и к нам относится?

— А к кому же? Все давно уже по игровухам сидят. Только вы тут пасетесь. Дальше говори.

Большой Эдуард помялся немножко, но потом встряхнул громадными своими ушами, приосанился и быстро выпалил:

— Мы, животные, тоже хотим, чтобы нас выбирали… в Куки… как вас, Ваше Кукство.

— И всего-то?!

— Это, наверное, нарушение, но хотя бы некоторых животных можно? Вот медведи…

— А на Определяющем Балу кто будет вытанцовывать? Тоже медведи? Или ты, лопоухий?

— Я немножко танцую.

Животные утвердительно рыкнули, а два фарфоровых слоника с отбитыми бивнями покружились на «раз-два-три» — ритм хвостами отбивали львы. Пинок даже про нос забыл от удивления.

— Самоучитель помог?

— Не-ет, нас Томми-учитель тренировал.

— Ах, Томми… Понятно, что ж, я подумаю. — Он резко развернулся и, придерживая руками нос, потопал во Дворец.

За углом к нему примкнули нелетающие гвардейцы и оловянные солдатики, но Пинок этого не заметил по причине глубокой задумчивости. С Томми пора было поговорить по душам и желательно без свидетелей.

Томми покинул площадь одним из первых. Только задержался у группы водителей.

— Медведи, окажите мне услугу.

— Медвежью? — захохотал Серёга.

— Не обязательно. Просто пригоните мой самосвал к моей берлоге.

— Сделаем в лучшем виде, — успокоил его Майкл.

— А можно, я пригоню? — Серёга так рвался выполнить просьбу общего любимца, что даже наступил на лапу Майклу.

Майкл покачнулся, задел Люську и Дженнифер, которые всегда держались рядышком, те… В общем, через секунду все медведи усердно дрались.

— Ох, пожалуйста, прекратите, — почти простонал Томми. — Самосвал пригонит Майкл. Остальные не справятся с управлением. Я пошел. Заранее благодарю.

И он, помахав на прощание лапой, ушел.

Когда Томми скрылся за поворотом, медведи обменялись несколькими завершающими тумаками, а потом, на бегу играя в пятнашки, ринулись к Зоопарку, где уже покрылась вечерней росой оставленная там техника.

«Что это, — думал Томми, — усталость, возраст, обычное стечение ужасных обстоятельств? Или Пинок окончательно сошел с ума от неограниченной власти? Не знаю. И не хочу больше ничего знать. Как все надоело… Какое же слово было… еще в Итоне… Ах да, стресс. У моего брата из предыдущей жизни тоже был стресс. Нет, вспомнил, это было не в Итоне, уже здесь, в последнем городе. Перед моим Перескоком в Кукборг. Точно. К нему зашли приятели, что-то долго и громко обсуждали, а потом один из них сказал, что лучше всего стресс снимать сидя на колесах. А уж, говорит, если и это не помогает, надо садиться на иглу. Странные, конечно, способы. Однако…»

В берлоге, справа у входа, лежали три запаски к любимому самосвалу. Томми смахнул с них пыль и аккуратно водрузился. Посидел. Покачал нижней лапой. Легче определенно не стало. Некстати вспомнился детский стишок: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу. Все равно…»

«Безысходность. Колеса не помогают. Пойду искать иглу. В лесу по дороге на Свалку их сколько угодно… Душно, как душно».

Томми поднял левую верхнюю лапу, а правой потянул за хвостик молнии. Бархатная шкурка разошлась. Дышать стало легче. Томми сполз с колес и вышел на улицу. У входа темнела громада самосвала. Он обошел его со всех сторон, открыл дверку кабины…

«Нет, не хочу ехать. Прогуляюсь так».

Миновал берлоги. В лесу было темно и тихо. Томми остановился под сосной, сгреб в кучку иголки и сел на них. Но и это крайнее средство не принесло утешения.

«Ах, как я неправ. Надо же садиться не на иглы, а на иглу. И, наверное, она должна торчать…»

Он выбрал самую длинную, самую упругую иголку и по тропинке мимо Просто Лужи быстро дошел до пляжа. Там он воткнул иголку в сырой песок и осторожно сел сверху.

Больно было только сначала, в первую секунду. Облегчения он не почувствовал, стресс никуда не делся, но он, во всяком случае, перестал думать о Конституции. Тоже приятно.