Куклы тоже плачут - страница 7

жестоко и больно для нее, Мальвины. Это обвинение было тем серьезнее, что

Мальвина всегда знала: может, она и плохая спутница жизни, может, и не

самая хорошая хозяйка, но на предательство она не способна, тем более, на

предательство Алекса. А измена в ее понимании представляла собой

настоящее предательство.

***

Домой Мальвина вернулась в подавленном настроении. Нет, дело было

не в предстоящей работе – напротив, работа ей очень понравилась:

перспектива общения с клиентами, с будущими сотрудниками привлекала ее,

дело было в другом. Слова Изольды о попытке измены терзали и сердце, и

разум. Только сейчас Мальвина наконец осознала, что измена действительно

могла иметь место: пусть не в тот раз, так в следующий, и именно это

осознание пугало и тревожило. «Конечно, я не могла совершить эту подлость.

Ведь я же люблю Алекса, люблю… хоть Изольда и утверждает, что себя я

люблю гораздо больше… но ведь одно не мешает другому! А вот Олег… Он

мог просто изнасиловать меня! И пусть я не была бы виновата напрямую, но

моя косвенная вина присутствовала бы точно… И тогда это тоже считалось

бы предательством, это тоже была бы измена… И как я не подумала об этом,

когда согласилась на общение с Олегом?»

Чтобы отвлечься от самобичевания, Мальвина взяла одну из книг,

которые должна была изучить в ближайший вечер. Вопреки ожиданиям книга

оказалась очень даже интересной: каким-то непостижимым образом автору

удалось изложить некоторые сумбурные представления Мальвины довольно

аргументировано и ясно. «Хоть какая-то часть моих суждений совпадает с

суждениями умных людей». Улыбка проскользнула по лицу Мальвины:

мысль о собственном незаурядном интеллекте грела душу.

Провозившись с изучением литературы до позднего вечера, Мальвина,

обессилевшая и засыпающая на ходу, рухнула в постель. Завтра предстоял

первый рабочий день.

Глава 2.

***

10

– Лешенька, ты совершенно не бережешь себя! Так недолго и от

изнеможения свалиться!

Света заботливо склонилась над постелью, трогая его лоб.

– Ну, вот. Кажется у тебя температура.

Как бы ему хотелось этой заботы, этой нежности, но вот только от

другой женщины! Безусловно, Света была бы отличной спутницей жизни:

верной, доброй, милой… Но только не для него – для него самой лучшей на

планете была его жена. Жена, от которой он ушел.

– Милый, давай я принесу чай с малиной?

Что она сказала? Мальвина?

– Или ты привык лечиться одними таблетками? – продолжала Света. –

Да уж, твоя… хм… как бы правильнее выразиться… супруга вряд ли

изматывала себя заботой о тебе! Так что, будешь малинку?

А, малина… Ему-то послышалось…

– Нет, Света, ничего не нужно. Не стоит беспокоиться.

– Как это не беспокоиться? – Света всплеснула руками. – Ты мой гость,

давно желанный, давно… В общем, забота о тебе мне в радость, а не в

тягость! И вообще, Леша, зачем ты так сразу пошел на другую работу?

Отдохнул бы, в себя пришел! Работа не волк! А вот здоровье потерять

можно!

Что она такое говорит? Не работать? Да нет, это не про него – он и дня

не мыслит без работы, а тем более теперь – когда часы кажутся днями, а дни -

неделями. И вообще, его новая работа очень даже его устраивает. Вот бы

Мальвина порадовалась, если бы… Да ну ее, эту куклу.

– Света, я сегодня получил аванс, забери его себе.

– Зачем? – Света удивленно подняла брови, которые итак разлетались к

вискам.

– Оплата за квартиру. Я же теперь твой постоялец.

– Ты что глупости несешь? Какой ты постоялец? Ты же гость!

– Света, если ты не возьмешь деньги, мне придется искать другое

жилье.

Причина оказалась веской: недолго думая, Света взяла со столика

деньги.

– Здесь больше, чем платят за квартиру.

– Бери все – с учетом питания.

Света положила деньги в задний карман джинсов, присела на стул. Она

была явно огорчена тем, что пришлось забрать деньги. Алекс заметил это.

Чтобы хоть как-то привести ее в чувства, произнес:

– Ты предлагала мне чай? Так вот: я с удовольствием на него

соглашаюсь!

Света выбежала из комнаты, довольная тем, что может оказать услугу

своему гостю. Алекс отвернулся к стене. Его бил озноб: то ли от болезни, то

ли от надвигающегося одиночества. Одиночество казалось неминуемым: он