Кукольник - страница 3
По спине шерифа пробежал холодок. В этом доме всегда почитали родительскую волю – что бы отец ни приказал.
Сэр Джереми точно такой же был… Господи, прими его душу!
Шериф Айкен выпрямился во весь рост, хотел было поощрительно потрепать мальчишку по рыжему загривку, но передумал. Он тоскливо взглянул в окно, прокашлялся и, пожав плечами, попятился к выходу; он не знал, что еще можно сказать юному сэру Лоуренсу.
Следующие два часа шериф Айкен пребывал в странном напряжении. Обезглавленное тело по его приказанию внесли в дом и уложили на стол, затем в сопровождении гремящего ключами Платона шериф тщательно осмотрел каждую комнату, каждую кладовую, а следом и весь двор, но ничего подозрительного ни внутри дома, ни вокруг него не обнаружил.
Не внесла ясности и последняя фаворитка покойного Джудит Вашингтон. Живущая в комнатушке под лестницей рыжеволосая и сероглазая мулатка четырнадцати лет от роду только и твердила, что масса Джереми вчера к ней в комнату не входил и к себе не вызывал, а потому она спала до тех пор, пока вышедшая по нужде Сесилия не споткнулась в темноте о тело и не подняла шум на весь дом.
Услыхав это, шериф поморщился. Он уже видел, что порочная склонность рабов сплетничать о своих господах все равно одержит верх над страхом наказания, а значит, не пройдет и полдня, как о валявшемся посреди двора обезглавленном трупе «масса Джереми» будут говорить по всему округу, причем в строгой связи с тем важным обстоятельством, что толстая Сесилия пошла по нужде.
И лишь тогда управляющий Томсон словно опомнился.
– Господи боже! У меня же три дня назад негр сбежал!
– Что за негр? – настороженно прищурился шериф. – Почему сразу не сказал? А ну, давай, рассказывай…
Но сразу стало ясно: не то. Просто четыре дня назад Томсон привез из Нового Орлеана свежую партию франкоговорящих негров – восьмерых, и один из них – самый старый, но и самый крепкий раб с необычным именем Аристотель – уже спустя сутки исчез.
Это была не бог весть какая зацепка. Перепроданные рабы частенько сбегали от новых господ, но вот чтобы напасть на хозяина…
– Пойдемте, – мрачно распорядился шериф. – Покажете всех, кого привезли.
Они сбежали по лестнице во двор, быстро миновали огромный сад, затем – небольшое кукурузное поле, поздоровались с караульными, вооруженными мушкетами и тесаками, и прошли в загон. И тут же оба зажали носы: лежащие вповалку негры ужасно смердели.
– Французишка чертов! Больных подсунул! – ругался управляющий. – Представьте себе, шериф: затычки им в задницы воткнул! Я только здесь понял, что у них понос!
Шериф презрительно усмехнулся. Разумеется, на аукционах жульничают… По меньшей мере, слишком старым ниггерам закрашивают, а то и начисто выдергивают седину. Но главное, такой опытный управляющий, как Томсон, просто обязан был знать, что в Новом Орлеане на негров напал мор, и должен был тщательно осмотреть рабов, и особенно задний проход!
– Кто-нибудь из них по-нашему понимает? – поинтересовался шериф и легонько пнул ближайшего негра в облепленную жирными слепнями спину.
Слепни раздраженно загудели и нехотя поднялись в воздух, негр издал невнятный звук, но подняться так и не смог.
– Нет, – сокрушенно покачал головой Томсон. – По-нашему не говорят. Они же все из Луизианы… Только на французском.
– А почем платили?
– По триста пятьдесят за штуку вышло.
Шериф сокрушенно покачал головой:
– Дорого. Я бы больше двух сотен не дал. Если отваром дубовой коры каждые два часа не поить, они и суток не протянут. Всех потеряете.
Управляющий всхлипнул:
– Как я могу об этом сейчас думать? Такое несчастье! Такое несчастье…
«А может, это Томсон? – озадаченно подумал шериф и направился к выходу из загона. – Проворовался да и нанял кого-нибудь… А на беглого негра свалил…»
– О несчастье думать буду я, – медленно проговорил он, откашлявшись.
«Но зачем отрезать голову? Непонятно…»
– И не вздумайте их свининой кормить. Кстати, где у вас тут мясо разделывают?
Вопрос был задан с подвохом, и по тому, как побледнел Томсон, шериф понял, что управляющий тоже это понял.
– Пойдемте, покажу… – облизнул губы подозреваемый номер один. – Это здесь, за деревней.