Кукольный домик - страница 12

— Тот, на ком тянут вещи? — пожал плечами Эдгар. Кабаны ведь сильные.

— Хорошо, — кивнул маг. — Ты идёшь со мной, выступаем завтра утром, встречаемся на Площадке Обречённых — место, куда тебя привезли в первый раз, — он прошёл мимо и хлопнул парня по плечу, который не мог и слова сказать.

Он ушёл, за ним со скрипом закрылась дверь.

Остался лишь Эдгар и большой мужик за прилавком в полумраке наступающей ночи.

— Он не шутил? — вырвалось у Эдгара. Руки его тряслись, ноги подкашивались, на лице застыла улыбка. Неужели в этом грёбаном месте у него впервые получилось что-то путное?

Мужик складывал кассу, закрывал какие-то сундуки, читал какие-то слова со своей записной книжки и в воздухе начинали летать синие искры.

— Господин Виен редко когда шутит, особенно когда это касается его планов, — отозвался мужик из-за прилавка. — Ты действительно не знаешь, кто такой кабан в походе?

Эдгар помотал головой.

— Я бы тебе советовал догнать моего начальника и отказаться пока не поздно. Сказать, что на тебя нашло безумие, что ты сгоряча ляпнул, — улыбка так и не слетела с лица Эдгара. Чего он хочет, этот здоровяк? — Ты действительно не понимаешь. Объяснить?

— Й-если можно… — проронил парень и достал из кармана фонарик, который начал крутить в руках от нервов.

— Ты умрёшь. Просто не вернёшься из этого похода. Даже сам господин Виен не уверен в своём решении, понимаешь? Нет, не понимаешь. Что тебе с того?

— Видели ту девушку?

— Эльфийку? — он посмотрел на Эдгара. — Всё понятно. Иди тогда, желаю удачи, — он улыбнулся и помахал рукой Эдгару, который преодолел своё окаменение и вышел за дверь.

Вечером приехали какие-то люди на рычащей машине, долго разговаривали с половинчиком, потом подошёл к ним Сиф, с ним тоже долго беседовали, расписались в каких-то документах и отправились обратно в машину.

— Я с тобой не еду, — сообщил Эдгар стоящей на холодном ветру укутавшейся в плащ Эну. — Отныне я помощник одного из трёх сильнейших чародеев империи и мы завтра отправляемся в поход, — гордо заявил Эдгар и задрал подбородок.

Эну глянула на него с толикой удивления.

— Если желаешь многого нужно делать много, — понимающе произнесла Эну. — Отправлюсь, в таком случае, одна, а тебе и господину Виену пожелаю удачи в походе, в чём бы ни была его цель.

— Отправляйся к славным свершением, храня честь в сердце, — ударил кулаком в грудь орк. Эну в знак признательности тоже положила ладонь на область сердца.

Эдгар подошёл близко и как-то засмущался.

— Можно тебя обнять напоследок? — он расставил в стороны руки.

— Дерзости в тебе хватает, — хохотнула Эну и тоже расставила руки.

Эдгар шагнул вперёд, чувствуя аромат её волос, тепло её тела. Он нежно обнял её за талию, а она шепнула ему на ухо:

— Старайся, у тебя есть шанс.

Всё, что она шепнула, но внутри у мальчугана разгорался самый настоящий пожар. Да хоть на дракона идти, теперь ему ничего не страшно. Энуивель похлопала его по плечу, как малолетку и отстранилась.

Она уехала, все разошлись по углам, а Эдгар ещё долго стоял на холоде и смотрел куда-то вдаль. На улице появились люди и нелюди. Небольшими группами они шли куда-то по своим вечерним делам, начал загораться свет в окнах, при этом в большинстве своём в одном единственном доме — остальные стояли в кромешном мраке. Видимо кучнее жить было проще.

В конце концов Эдгар пошёл к себе наверх, где встретил лишь лежащего на своей койке орка, играющего со своим кастетом. Он, как и Эдгар, отбывал лишь завтра.

Кабан в походе.

«Кто такой кабан в походе? Почему после этого помощник господина посоветовал отказаться от похода? Вот лежит орк, который всё знает о походах и выживании в лесу. Может быть, стоит об этом у орка спросить?» — мялся Эдгар, лёжа в своей койке.

«А что это изменит? — думалось ему. — Я не поверну назад, а бояться после этого чего-то… Учитель по стрельбе говорил, что сильней всего убивает страх. А страх возникает либо от знания, либо от незнания. Мой страх возникнет от знания, я уверен. Значит знать мне не надо. Кабан — это сильный и свирепый зверь, который питается всем, что найдёт, спит на сырой земле, никогда не болеет и безумен на столько, что его даже мавойлы боятся».