Кукольный домик - страница 33

— Два к одному. Ты всё равно выиграл, а у меня сил нет, — Гарри показал трясущуюся правую руку.

Эльф потрогал шишку на затылке.

— Сил нет, — развёл маг руками. — Только боль убрал. Вечером долечу.

— Не надо, я сам, — кивнул эльф. — Отличный бой.

— Гарри —

А вот я был недоволен.

То, на сколько быстро соображает эльф и перестраивается, подстраиваясь под стиль боя соперника, просто поражало воображение. Двойное перемещение и он всё равно что-то заподозрил. Второй раз такой трюк просто не пройдёт. И даже заклинания, усиливающие скорость, всё равно гасятся его аурой. Такой может стоять в одиночку против целой армии и расконсервировать рыцаря за рыцарем, пока армия не закончится. И я уверен, что ушастый даже не вспотеет.

Хорошо, что он мой друг.

Почти сразу после дуэли я отправился к Марсенасу и мы долго обсуждали, почему строить церковь с исповедью в целях слежки за людьми — это негуманно. Почему забор нам сейчас не нужен от слова вообще, и что если построить рядом с Аннуриеном жилой комплекс, то явно не на продажу.

С моей стороны сыпался отказ за отказом, а вот де Луиз, напротив, казался мне довольным котом. Вернее он строил из себя недовольного, но то ухмылка на мгновение проскочила, то зрачки расширились, то он неосознанно руки потёр, словно это и не неудача.

Жизнь говно, Френк пидорас, ничего не имеет смысла — три основополагающих факта, которые я очень хорошо уяснил за ночь. Я настолько привык слушать чужие желания, что теперь не знал, как выключить нудение Марьяны у себя в голове. Ночь я провёл в блуждании по Замку Древней на пару с Сильфидой.

Идя мимо картин в картинной галерее, я рассматривал их во второй раз, и во второй раз глаз зацепился за лицо, очень напоминающее лицо Леголаса, но с белыми языками пламени вместо волос. Серый коридор без света был ещё мрачнее, а я запалил настолько тусклый светлячок, насколько мог.

Сильфида шла рядом, теребя фантомную шапку-ушанку в своих руках.

— Почему ты осталась тут? — решил я поинтересоваться.

— Мне тут здорово, — улыбнулась она. — Мягко, тепло, спокойно. Меня словно вставили в необходимый слот, и теперь всё функционирует согласно документации.

Я усмехнулся от её речи, так расходящейся с внешностью.

— Мне что-то подсказывает, что душа должна страдать в физическом мире.

— Душа? Это ты про верования смертных, у которых есть загробная жизнь?

Остановившись, я взглянул на беззаботную девушку, слегка просвечивающуюся.

— Ты не душа, — осенило меня.

«Ну ты и тормоз», — возникли весёлые воспоминания о той, кого я так и не нашёл. Пока не нашёл. Внутри стало тепло.

— Ты думал я умерла? Я, правда, не помню, как сюда попала, как и все попадашки, — призналась Сильфида.

Мы прошлись дальше, дошли до башни, принялись пешком взбираться по лестнице.

— А как же то, что ты себе вещи из воздуха делаешь? — призадумался я.

— Ну это легко, — хитро ухмыльнулась она, погрузилась в дымку и предстала передо мной в длинном платье. — Вот, смотри, нравится?

Оно было зелёным, в пол, очень целомудренным.

— Могу так, — сказала она и появилась в майке с коротким рукавом и шортах.

Сильфида всё ещё пропускала свет через себя, вещи были сотканы из воздуха, подобны моей иллюзии, были частью магической сущности моего стража.

— А могу вообще так, — хохотнула она и из дымки появилось голое тело. — Ой, — игриво засмущалась Сильфида, слишком поздно прикрывая грудь и разворачиваясь боком, демонстрируя округлую попку.

Я улыбнулся, а она нахмурилась, надула губки и напялила на голову ушанку.

— Что, некрасивая?

— Красивая, просто красавица, — сделал я ей комплимент.

Она его проглотила как ни в чём не бывало.

— Это моё тело, оно не меняется, — указала она на родинку около соска на левой груди. — Здесь немного пузико, — оттянула она кожу на животе, — здесь складочка, — указала она на ямку на бедре.

Сильфида погрузилась в дымку и снова предстала в майке с широкими штанами и босиком, как она обычно и разгуливала по замку.

— Мы с сёстрами, помнится, ловили людей, грибников в основном, вводили их в сон и развлекались. Было весело и нам, и людям. Там все всех трогать могут, — она покраснела.