Кукольный домик - страница 66

Следующим на очереди был Эльстан. Я сам задавал себе вопрос, что я собираюсь узнать, ведь судя по всему лишь мои знания могли связываться с именем. Образ возник внезапно: какой-то из прочитанных эпосов, или какая-то историческая монография. Далёкий мир, ныне принадлежащий Алой Империи, и его бог — Эльстан, единственный, кто сдал свой мир без боя, за что был удостоен звания «Бога Разумных Решений». Звание, естественно, придумали эльфы, которые оценили его поступок, спасший множество бессмертных жизней.

Кроме прочего в одном из сказаний воспевался в дурном ключе бессмертный, предавший постоянство. Его культ считался тёмным и противоречащим законам природы. В эпосе бессмертного так же называли «Бегущий за тайнами».

Эльстан был богом, да ещё и древним, а кроме прочего нарушившим концепцию эльфийского постоянства и предавший идею.

Кем же я тогда был?

Я в деталях представлял себя, как только мог. Без шрама на лице, но обычного себя, каким я был прямо сейчас. Я дал астралу всё, что у меня было: свой образ, свою ауру, своё имя. И астрал стал говорить со мной: «Просто Гарри». Это я и сам знал. Я копал дальше, но астралу было не за что уцепиться. Не было меня при событиях, описанных в трактате об Алой Империи и Адельгейде. Не было меня и среди эльфийских эпосов, и среди прочей литературы.

Но я всё ждал и дождался. «Ревизор». Что бы это не значило. И когда я уже утратил надежду на что-то новенькое: «Убийца богов».

— Этир и Чёрный —

Они вдвоём сидели на скале, свесив ноги вниз: Этир в своём старом плаще с дырками сверху, посередине и снизу, играющий с увесистым кинжалом, и Чёрный в свободном балахоне. Над Аленоем и частью графств Врана висела сплошлая серая туча. Не видно было ничего ни обычным, ни магическим зрением.

— Он сказал, что Хаос поглотит нас всех, порвав ткань Сущего, как когда-то сделала Атлина. Но говорить это одно — подобный исход уже записан во многих трактатах. Тот, кто умеет думать, понимает, что время имеет начало. А раз оно имеет начало, то имеет и конец.

— Безымянный не только говорит. Он объясняет причины, — напомнил Этир.

— Да, причины, — туманно проронил Чёрный. — У Хаоса всегда есть инструменты. Сейчас это будут Эльстан и Алейна, моя недавняя соратница и удивительно талантливый архитектор астральных конструкций. Только вот сир предсказывает, что будет между ними большая война. Скажи, если и Алейна, и Эльстан — Хаос, то зачем воевать?

Этир пожал плечами:

— Понимаешь, вот я когда раньше в поход шёл, я себе меч подбирал. Чтоб поострее, попрочнее, с магической закалкой. Брал один, делал движения, рубил манекены, а то и в спарринги брал. Поход — дело серьёзное.

— Думаешь, Хаос выбирает?

Этир кивнул.

— А почему тогда если мы уберём один из фронтов, то всё развалится?

— Я, когда выбора нет, беру, что есть и иду рубить головы. Наверное, дело во времени.

— Если что-то связано с сиром, то дело определённо во времени, — в голосе Чёрного послышалась улыбка.

— Да и чего ты удивляешься? Хаос будет бить Хаос? Этот вопрос уже содержит ответ — такова неопределённая суть Сестёр, — пожал плечами Этир, разглаживая седую бороду. Он не был стар, в голове его не было седины, но брови и борода его были белы, словно снег, а лоб прорезали глубокие морщины.

— Тогда как можно предугадать их действия?

— Никак, только предсказав. Увидев в будущем исход и вернувшись в прошлое.

— Почему бы тогда просто не развоплотить и не заточить и Эльстана, и Алейну? Я знаю, что это не так просто, но всё же.

Тут Этир пожал плечами и они долго сидели. После старый воин решил всё же прояснить:

— События здесь — словно капля, текущая по запотевшему стеклу. Она может течь левее, либо правее. Никто не знает, куда она потечёт, кроме Безымянного, который видит, что нужно изменить, чтобы капля текла туда, куда ей следует. И, видимо, грубой силой это не решается. Впрочем мы — часть его плана. Мы сторожим Безымянный.

— Зачем?

— Не знаю. Мы — часть запотевшего стекла. Наши знания повлияют на принятые решения, а значит повлияют и на План Безымянного.

— Это я прекрасно понимаю, — вздохнул Чёрный.

Этир долго молчал, прежде чем продолжить.