Кумиры. Беседы с замечательными людьми - страница 16

Такие фигуры, как Софья Ковалевская, Мария Склодовская-Кюри, Наталья Бехтерева и другие, никоим образом не исключения из правил. Исключений никогда не бывало. Всегда женщина вышивала узор по мужской канве. Но, как доказывает жизнь, мужские идеи во многом себя исчерпали. Они ведут к одному и тому же – войне, противостоянию… И все потому, что наши ученые мужи видят мир по-другому, – в нем нет Богоприсутствия. Даже самому великому из них никогда не понять женщину, не принять ее точку зрения в системе общественной жизни.

– Ну, это вы хватили, Лариса Николаевна, а как же Пушкин, Толстой, Бунин!?

– Лучше всего о женщинах писал Бунин – он чувствовал женщину, но вряд ли до конца понимал. А вот женщины в понимании Льва Толстого неправдоподобны. Вспомните Наташу Ростову. Таких женщин не бывает. Это может почувствовать только женщина.

– Но у Толстого была и Анна Каренина…

– Попробуйте прочитать «Анну Каренину» с точки зрения женщины. И вы увидите, что Лев Николаевич ничего в Анне Карениной не понял. Вот самый маленький пример. Анна возвращается из Москвы в Петербург. Ее встречает муж, а она влюблена, – у нее уже вся душа во Вронском. И вдруг Анна замечает, какие у мужа некрасивые, оттопыренные уши. Как это может быть, – ведь Анна переполнена чувствами вины и любви? Так вот, оттопыренные уши видит не Анна, а Лев Толстой. Женщина никогда в таком состоянии не заметит этого! Это психология мужчины. Только мужчина, разлюбивший женщину, сразу увидит ее недостаток, который, может быть, раньше ему и нравился. А женщина в такой момент может быть поглощена единственной мыслью: сказать или не сказать. Да, она преступница, но она любит! Женщина живет чувствами! Она совсем по-другому чувствует, думает, понимает… Мне Лев Николаевич смешон везде, где показывает женщину! Писать женщину – не каждому дано.

– Почему же? Что в нас такого, чего не дано понять мужчине?

– В нас много общего. Но есть и такое, что в корне нас отличает. Ни один ученый, ни один государственный муж, когда-либо управлявший народами, не имел возможности на собственном опыте испытать того, что испытывает женщина ежемесячно, ожидая пополнения своего организма. Ни один не выкормил грудью. Узнавали со слов матерей, сестер, жен, дочерей. Меньше, чем могли бы почувствовать. Способность по-со-чувствовать и способность по-чувствовать не одно и то же. Сочувствие – не собственный опыт. Ни один не родил. Нет, не мысль научную – живого ребенка. Не дано… Этого опыта ни один не имеет. А потому мужчина изначально ущербен.

– Ну, а как насчет способностей? Как вы думаете, женский ум отличается от мужского?

– Конечно, и принципиально. Женский ум и умом-то не считается.

– Да, как в пословице: «Волос длинный, а ум короткий»…

– Мне по душе другая старинная пословица: «Женский ум догадлив и на всякие хитрости повадлив». Это точнее. Женщина, находясь под стрессом второго сорта, изначально должна быть податлива на хитрость, лукавство. У нее просто нет выхода. И это совсем не во вред. Ну, не должна же она бороться с мужчиной на равных! Она должна исхитриться и показать мужчине, что он неправ, – да так, как будто он сам до этого додумался! Кстати, этим качеством виртуозно пользовалась Екатерина II. Однажды, чтобы рассориться с Фридрихом и протянуть руку Австрии, – это было в то время в интересах русской империи, – Екатерина пригласила в гости австрийского наследника и очаровала его собой и Россией, прикинувшись, что сама очарована им. Сразу же после него пригласила прусского наследника и вместе с Россией разочаровалась в нем. Сведя к личным чувствам государственные интересы, она смягчила свои удары, предназначенные Фридриху Великому. Проще говоря, обвела премудрого пруссака вокруг пальца. Но хоть Екатерина и была востребованной эпохой в полной мере, но, по старому сценарию: в мужской роли. А вот жена Ивана III София Палеолог и жена Петра I Екатерина I в государственном плане прочно держались на втором месте, но внутри семьи отлично использовали многовековой принцип, выработанный женщинами по пословице: «Муж – голова, жена – шея. Куда шея захочет, туда поворачивается голова». Этот принцип давал им возможность исподволь влиять на государственные дела, так умело внушая мужьям свои взгляды и намерения, что и Иван, и Петр были уверены – мысли изначально принадлежат им.