Кумиры. Беседы с замечательными людьми - страница 20

– Марианна Александровна, в чем ваша отдушина в наше безумное время?

– В вере. Часто читаю молитвы. Утром и вечером – на день и сон грядущий.

– А с отцом вы внутренне разговариваете?

– Он всегда в душе моей. Мне его физически не хватает. В тяжелые периоды я мчусь к нему на кладбище и там с ним разговариваю…

Армен Джигарханян – один из любимейших публикой актеров. Созданные им на сцене и в кино образы как живые запечатлелись в зрительской памяти. Однако некоторое время назад Армен Борисович решил сменить амплуа и неожиданно для многих… создал свой театр.

– Армен Борисович, посмотрела тут в вашем театре несколько спектаклей. То, что увидела, порадовало: хороший актерский состав, серьезные постановки и, как результат, – полные залы. Похоже, сегодня в театре вновь оживление театрального процесса и зрительского интереса к нему? Как вы думаете, почему?

– Театр – это ведь удивительное явление. То, что делает театр, не поддается анализу. Это – чудо. Здесь люди дурачатся, избавляются от проблем и нервных потрясений. Когда вы вытаскиваете платок, чтобы вытереть слезы, это распространяется по всему залу. Это трудно зафиксировать, невозможно объяснить…

– Бывает, слезы наворачиваются и от хорошего фильма…

– Кто-то верно подметил, что кино – это всего лишь передвигающиеся картинки. А телевидение – в сравнении с театром – вообще мертвое. Оно лишь информационно, поэтому никогда не станет искусством. Театр же будет всегда.

– Понятно, что не хлебом единым жив человек, но всем ли нужен театр?

– Сейчас много споров на эту тему. Может, кто-то и считает, что, мол, дармоедов кормим. Есть такое. А есть люди, которым и вправду театр ни к чему. Так, недавно один преуспевающий человек сказал мне: «Вчера по телевидению КВН смотрел. Так хохотал. Такое получил удовольствие. Поэтому, извини, в театр к тебе не приду». Вот и все.

– Актер чувствует, когда в зале случайный зритель?

– Он не должен этого чувствовать. Ну, сегодня он такой, завтра другой. Мы называем это предлагаемыми обстоятельствами. Чем они чище, чем больше они на сливочном масле, тем лучше, – изжоги не будет.

– А что театр лично для вас?

– Для меня это – жизнь. Ничем другим я в жизни не занимался. Если бы меня спросили, что бы я выбрал – звания или сцену? Конечно, сцену! Только на сцене можно почувствовать энергию, которая идет из зала. Зритель, даже сидящий рядом со сценой, этого не ощутит. Это другой адреналин. На сцене забываешь о всех своих недомоганиях. К примеру, меня часто донимала зубная боль. Ничто не помогало. Но только я выходил на сцену, все проходило. Честно говоря, если бы я был журналистом, я бы не старался проникнуть в эту тайну. Это невозможно!

– Но, Армен Борисович, так хочется разгадать загадку чуда под названием театр!

– Послушайте совета опытного артиста: не удовлетворяйте внутри себя эту потребность. Вам не надо знать, как происходит процесс. Пусть будет иллюзия, сказка. Вы должны видеть конечный результат. Зачем вам лицезреть Гамлета, еще вчера со сцены проповедовавшего серьезные вещи, а сегодня покупающего пиво и колбасу в магазине?

– Считается, что актер уж слишком зависим – от режиссера, от обстоятельств, от случая. Не поэтому ли вы стали руководителем театра?

– Это неверное мнение. О театре может судить только человек, знающий, что такое сцена. Я перестал выходить на сцену из-за здоровья. Брак нельзя давать ни при каких обстоятельствах. Отчасти была и отцовская потребность общаться с молодыми. Тогда я собрал вокруг себя молодых режиссеров и актеров, чтобы мы вместе думали. Не все было легко. Честно говоря, буду предельно нескромен, но театр живет только благодаря моему авторитету. Приходится и с пожарными договариваться, и со строителями, и финансовые вопросы решать. Ко всему прочему, много желающих заполучить это здание почти в центре Москвы.

– Как складываются отношения с молодой порослью в театре?

– Они для меня, как собственные дети. Все они непростые, своеобразные. А потому люблю их сложною любовью. Думаю, их отношение ко мне тоже сложное. Не стану лукавить, я не в восторге от молодежи, которая приходит в профессию. Для некоторых из них она не имеет никакого значения. Идет мощная деградация актерской профессии. Возможно, я ошибаюсь. Может, потому, что я уже старый и стал брюзгой и мизантропом? Думаю, у меня просто испорченный вкус: ведь мне уже 70 лет, из них полвека служу в театре. Я столько видел в жизни великого, страшного, поразительного, нечеловеческого. Мне довелось играть с блестящими артистами – Меркурьевым, Гриценко. Есть с чем сравнить.