Купец - страница 5
Мертвую тварь с развороченной головой Виктор отпихнул в сторону. Самое главное сделано. Зубы у соболяка нехорошие. Яда в них нет, но всякой дряни, нахватанной в Котле, – полно. Если сразу не вытащить соболячий зуб из раны – жди воспаления.
А так рана у Кирки вроде бы не смертельная. Когти лишь раскромсали доспех. Два длинных крепких клыка прошли между металлических пластин. Проткнули бы шею – труп. Но до шеи хищник не дотянулся: видимо, помешало копье Кирки. Зверь только плечо прокусил.
Правда, плечо обильно кровоточило. А когда Виктор извлек клыки – закровило еще сильнее.
Виктор придавил пальцем прокушенную жилу. Вроде бы крови стало меньше.
Подоспел Костоправ. Бухнулся на землю перед раненым. Оттолкнул Виктора: мол, не мешай, купец, раз врачевать не умеешь. Открыл лекарскую сумку. Что-то тихонько звякнуло. Булькнуло содержимое какой-то склянки.
Теперь Кирка был в надежных руках. Если Костоправ не поможет раненому, то этого уже не сделает никто.
Лекарь с недовольным видом, будто не он сам только что бежал сюда со всех ног, а его отвлекли по пустякам от какого-то по-настоящему важного дела, принялся колдовать над раной.
Кирка вскрикнул от боли.
– Не скули! – раздраженно шикнул Костоправ. – Дай рану промыть.
Еще один вскрик.
– Да не дергайся ты, мля! Считай, что тебе повезло, паря. Нос твой раскрутой не откусили, горло не перегрызли. В общем, рожа цела и жить будешь, а плечо зарастет. Тебе там только слегонца шкуру пожевали. Спокойно лежи, я сказал, мать твою, а то по шее схлопочешь! Мне перевязку затянуть нужно. Вот та-а-ак…
– М-м-м! – простонал Кирка.
– Ну-ка, вставай, симулянт долбанный! Идем к повозкам.
Костоправ бесцеремонно сграбастал раненого за шиворот и рывком вздернул Кирку – уже отошедшего от первого шока, но вновь зашуганного лекарем – на ноги. Повел к повозкам, поддерживая по пути. Со стороны, правда, казалось, что сам Кирка опасается лишний раз опереться на сварливого здоровяка-медика. А может, и не казалось, может, так оно и было.
Вроде обошлось… Виктор выдохнул с облегчением. За время похода он уже успел изучить повадки обозного лекаря. Костоправ эскулап, конечно, тот еще, и методы обращения с больными у него своеобразные, но раз говорит будешь жить – значит, будешь. Заставит, даже если сам того не захочешь. И если лекарь сказал, что плечо зарастет, значит у него, у плеча этого, просто нет другой альтернативы.
Насчет «слегонца пожеванной шкуры» Костоправ, конечно, загнул. Иные от такого «слегонца» сознание теряют. Но рана у Кирки, похоже, и в самом деле не очень серьезная.
Успокоившись немного, Виктор встал возле А-Ка – прикрывать эвакуацию раненого. Положил ствол пистоля на быконский круп. Животное по-прежнему не шевелилось. Только вздымалась ороговевшая кожа на боках и шее. Защитная попона то поднималась, то опадала в такт дыханию.
– Эй, кто там! – раздался сзади раздраженный голос Костоправа. – Хреном вас об оглоблю пять раз!
Виктор улыбнулся. «Хрен» вообще было любимым бранным словечком лекаря.
– И по две оглобли каждому в зад, мать вашу!
Наряду с прочей экспрессивной лексикой…
– Быконягу страдальца нашего гребанного к телеге привяжите, дармоеды! И его самого поднять помогите! А то двигается еле-еле! Как в штаны наложил! Больным себя, мля, воображает!
Кроме бухтения Костоправа и суеты обозников, принимавших раненого, ничего слышно не было.
Лес хранил тишину. Никто на обоз больше не нападал. Судя по всему, подстреленный соболяк все же оказался одиночкой.
Виктор еще раз глянул на мертвого зверя. Крупный экземпляр…
Гибкое и сильное тело. Когти – как загнутые кинжалы. Клыки с палец. Широкий пушистый хвост – парус и руль одновременно: прекрасное подспорье в прыжках и полете. Мех мягкий, густой, с отчетливой прозеленью и легким сероватым оттенком. Сейчас, когда хищник валялся неподвижной бесформенной кучей, он был особенно похож на оторвавшийся кусок кронового мха.
Неудивительно, что никто не заметил мутанта. Обнаружить соболяка, затаившегося в листве и замшелых ветвях, не просто. Его пушистую шкуру и вблизи-то не отличишь от толстой моховой губки, покрывающей древесные кроны.