Купид. Бесконечная ночь - страница 11

— Я только что получил код 24 из штаб-квартиры.

«Код 24». Я не имею ни малейшего понятия, что это может значить, но тот факт, что я больше не могу пошевельнуться, наверняка не сулит ничего хорошего.

— Послушайте, я не знаю, что вы думаете, но…

— Не пытайтесь со мной спорить.

На лбу пилота появились капельки пота. Внезапно он выглядит очень нервным, почти испуганным. Я в который раз убеждаюсь, что дружинники — это просто сотрудники, работники, которых далеко не так хорошо обучают, как нас, созерцателей. Они поступают на службу уже взрослыми. Если бы я не была связана, тогда человек, сидящий рядом, был бы беззащитен. Да и сейчас снова станет беззащитным, потому что ногой я могу дотянуться до кнопки, с помощь которой он наложил путы.

Я несколько раз делаю глубокий вдох и выдох. Моя шея болит из-за нападения Скиннера, но это меня сейчас меньше всего беспокоит. Я напрягаюсь, выпрямляюсь, насколько могу, вытягиваю ногу и…

Внезапно на заднем сидении комбикоптера начинается драка. Я понятия не имею, как Скиннер освободился от своих оков, но краем глаза вижу, как дружинник рядом с ним извивается от боли, когда его поражает его же собственный электрошоковый пистолет. Это мой знак. Целенаправленным ударом я нажимаю на кнопку, которая убирает ремни, обхватывающие верхнюю часть моего тела. Затем размахиваюсь и наношу мужчине рядом со мной сильный удар по подбородку. Он теряет сознание.

Комбикоптер тут же начинает падать, и я рада, что уже успела разобраться в инструментах. Я хватаюсь за руль высоты и почти без усилий беру под контроль летательный аппарат. Если бы это был вертолёт, то, вероятней всего, всё выглядело бы по-другому. Но комбинированные авиаторы в обращении не сильно отличаются от «Сессны». Я поднимаю самолет ввысь и оглядываюсь назад. Дружинник номер два тоже поник без сознания на своем сиденье.

В конце концов, план Скиннера всё-таки сработал.

Мне нужно некоторое время, чтобы найти рычаг, который опускает стекло между мной и Скиннером.

— Мог бы меня предупредить, — говорю я, как только стекло исчезает из виду.

— Тогда твоя реакция была бы не настолько естественной.

Он наклоняется немного вперед. Вероятно, чтобы осмотреть мою шею.

— Болит?

— Немного.

Мы оба молчим некоторое время, затем я неохотно признаю:

— Это было хорошей идеей. Без комбикоптера мы бы ни за что так быстро не выбрались из Севеноакс.

Наверняка, у нас ушло бы пол дня, а то и больше, чтобы добраться до центра — а столько времени у меня нет. Мне всё ещё неизвестно, как долго я могу находиться вдали от Пейшенс, прежде чем умру. Два дня в любом случае есть, столько нам понадобилось, пока мы снова подобрали Пейшенс в Лиссабоне. А вот больше вряд ли, будет.

— Я знаю, я великолепен.

Я сердито смотрю на Скиннера и пугаюсь, когда вижу кровь на его руках.

— Ты ранен?

Вид ярко-красной жидкости на его белой коже на несколько мгновений отбрасывает меня назад в ту ночь, когда в офисной башне его отца его сердце на мгновение перестало биться. Внезапно страх за него возвращается.

Скиннер протягивает руку и показывает сломанное лезвие, выглядывающее из-под рукава. Видимо, он спрятал его там на всякий случай. Я замечаю, что он сам поцарапал им своё запястье.

— Свежая кровь — это лучшая смазка, чтобы избавиться от оков из карбона. Трюк, который нужно запомнить, если хочешь стать порядочным преступником.

Несмотря на весёлость в голосе и тот факт, что рана на его руке неглубокая, перед глазами всё ещё стоит воспоминание, как он умирает. Раздавленный кабиной лифта, униженный, приговоренный к смерти.

— Скиннер, — начинаю я, смотрю на потерявшего сознание охранника рядом с ним и только потом продолжаю: — Как ты?

— Я не истеку кровью.

— Я не это имею ввиду. Я говорю… ну, ты знаешь… О твоём отце.

Скиннер на секунду замолкает.

— Прежде чем спросить, как дела у меня, — говорит он, — лучше спроси, как ты сама.

Я снова оборачиваюсь к нему. Его лицо ожесточилось.

— Что ты имеешь ввиду?

— Не притворяйся. Ты очень рассеяна, Джо.

— Чепуха.

Меня бесит то, что он хочет отвлечь от себя, снова переводя тему разговора на меня с Сайем. Я отворачиваюсь и сосредотачиваюсь на ландшафте под нами, который становится все более похожим на городской.