Купленная революция. Тайное дело Парвуса - страница 35

В этом же году в Берлине Парвус лично познакомил Троцкого с авторитетными представителями немецкой социал-демократии — Карлом Каутским, Августом Бебелем и другими немецкими марксистами. Даже Горький, который в числе других принимал участие в партийных съездах в Лондоне и Штутгарте, бывал у них в гостях. Из его более поздних зарисовок следует, что он находил добропорядочный домашний «канареечный» мир вождей немецкой социал-демократии «мелкобуржуазным и мещанским», несмотря на их дружелюбное гостеприимство.

Аналогично думал и Троцкий, но все-таки он отдавал предпочтение личности Карла Каутского, который принимал его в своем доме в Фриденау под Берлином: «…седовласый и очень радушный старый человек с ясными голубыми глазами и любезными манерами…» Русский революционер ценил в Каутском и его «простоту без привычки привлекать внимание к своей персоне, что, как мне стало ясно позже, было результатом его неоспоримого авторитета в то время и внутреннего спокойствия, которое ему давало сознание этого…».

Виктор Адлер тоже приехал в Штутгарт на партийный съезд. Троцкий не без удовольствия напомнил ему о том скептицизме, с которым он в 1905 году отнесся к нему, молодому, уверенному в победе революционеру, отправляющемуся в Россию. Сейчас Адлер был вынужден уступить: «Действительно, вы подошли к временному правительству гораздо ближе, чем я тогда предполагал!»

И Парвусу, и Троцкому было досконально известно, чем они были обязаны своим немецким и австрийским товарищам за их финансовую и практическую поддержку при подготовке их отъезда в Россию в 1905 году, одна только энергичная помощь Адлера с фальшивыми паспортами, париками и масками для революционеров была неоценимой. Но даже это ничего не меняло в том, что они были основательно разочарованы пассивностью партии в обеих странах. Тем не менее они собирались и дальше оставаться в Германии.

Троцкий хотел обосноваться в Берлине. Но еще в конце 1907 года за неимением вида на жительство он был изгнан прусской полицией. Он переехал в Вену и оставался там с женой, которая привезла из России их общего сына, до начала войны 1914 года.

После революции 1905–1906 годов Парвус, Троцкий и Ленин постепенно отдалялись друг от друга. Сначала во взглядах, а потом и лично. В проекте общественной перестройки России Ленин, например, допускал, что на первой фазе будущее рабоче-крестьянское государство, как он его представлял, будет иметь характер «умеренного капитализма». Но более радикальный Троцкий видел в этом «отказ от социальной, выходящей за национальные границы революции» и «предательство классовых интересов международного пролетариата».

Столкнувшись с пассивностью западноевропейских социал-демократов во время событий в России, Парвус окончательно потерял иллюзии в отношении того, что революция в России вызовет цепную реакцию и в Европе; пролетариат, по его мнению, должен бы удовлетвориться буржуазной революцией и достичь своих классовых целей в пределах либеральной демократии.

В то время, когда Троцкий в глубине души сохранял Дистанцию по отношению к немецкой и австрийской социал-демократии, Парвус чувствовал себя немецким социал-демократом и рассматривал происходящие в России процессы только как разновидность европейских движений.

Тот факт, что во время революции меньшевики, а не ленинские большевики пользовались большим успехом и доминировали в Совете рабочих депутатов, привел к естественному отчуждению Троцкого и Парвуса. На партийном съезде в Стокгольме в 1906 году меньшевики, уверовав в свои силы, хотели, наконец, выйти из подполья и прежде всего отказаться от «экспроприации», которую Ленин требовал от своих товарищей для финансирования партии. Парвус и Троцкий еще находились в тюрьме, но последний и раньше высказывался против этого метода в одной из своих статей, потому что чувствовал, что революционная честь была испачкана кровью невинных жертв, пострадавших от бомб или выстрелов во время разбойничьих налетов и нападений на банки. Ленин обижался на него за такую точку зрения. Парвус был за единство партии и объединение двух течений, против чего резко выступал Ленин, предпочитая объявить меньшевикам войну через партийную газету.