Курьер. Книга первая - страница 8

Тогдашний Президент Земной Федерации (а сейчас Генеральный Директор Федерации и состоящий при нём Круг Управляющих) решили ни с кем не ссориться и удовлетворить требования колонистов. Как только выход Марса из коалиции по освоению Системы был документально подтверждён, правительство Федерации сразу же наложило запрет Марсу на торговлю с другими колониями за исключением самого необходимого. Сквозь моментально организованную торговую блокаду прорывались либо самые сорвиголовы, либо контрабандисты, либо взяточники. А поскольку Марс хоть криво но развивался, то этого теневого товарооборота, который к тому же невозможно было обложить налогом ввиду его официального отсутствия, ему явно не хватало. Через семнадцать лет правительство Марса запросило пощады. Президент поступила благоразумно: по её приказу часть патрулей была распущена, часть переведена во Внешнее Кольцо формирующейся СБФ, часть расстреляна за взяточничество — их корабли вместо списания практичные земляне продали втридорога марсианским колонистам — торговая блокада была сразу же снята, а через несколько дней была официально объявлена торговая независимость Марса и прочая-прочая… Колонисты сами не заметили, как в очередной раз сели в лужу: закупив устаревшие патрульные корабли, правительство наказало себя огромными суммами кредитов, которые расходовались на поддержание этих кораблей в рабочем состоянии; открыв рынки для межпланетной торговли, правительство едва не погубило местного производителя, заставив его бороться с более дешёвым и качественным импортом; после всего пошли ценовые факторы, культурные факторы и многое-многое другое… Догадавшись о своём промахе, правительство Марса вдруг поняло, что бунтовать ещё раз уже поздно — по всем крупным городам уже расхаживали вооружённые до зубов патрули гвардии СБФ, а за ними туда-сюда сновали насквозь подозрительные личности с ножами за пазухой, могущие оказаться как обычными контрабандистами и пиратами, так и разведчиками недавно организованного Особого корпуса охраны.

Даже сейчас в относительно спокойное время Айзис оставался мега-притоном всякого сброда со всех уголков Системы. В этом я убедился, когда спустился по шлюзу и вышел на примыкающую к порту рыночную площадь. В глазах зарябило от многоцветия, а уши заложило — рёв, шум и гам стоял неимоверный. Слегка обалдевший я протискивался через толпу, а торговцы наперебой, толкаясь и переругиваясь, предлагали и чуть ли не нагло совали мне в руки свой товар. За рыночными рядами виднелись яркие вывески баров и питейных заведений, у входов в которые шушукались разнокалиберные зыркающие по сторонам личности. Возле входа в бар "Луку?лл" как всегда собралась толпа, кто-то кого-то увлечённо бил, и туда уже спешил отряд плечистых мордоворотов в гвардейской форме. Я улыбнулся: "Лукулл"… Наикошмарнейшая забегаловка для всех изнеженных, опрятных, блюстителей закона, любителей чистоты и порядка, а для нас, истинных ценителей жизни во всех её проявлениях, "Лукулл" с момента основания и по сей день был и оставался прекраснейшим заведением, где можно было обсудить различные тайные делишки за стаканчиком "Ро?кко" (лучшее марсианское виски, у них вообще всё спиртное здесь своё, импортом в этой сфере они стараются не грешить), дать кому-нибудь по зубам, обжулить соседа в "Ларст" (запрещённая по всей Системе азартная игра, однако "Лукулл" и ещё несколько забегаловок на Айзисе вне компетенции правоохранительных органов, так уж повелось), срочно продать интересный товарец… На моей памяти в этом заведении пытались продать даже саму подушечку, которую якобы нынешний Голова Марса подкладывает себе под задницу, когда садится на что-нибудь жёсткое. Эх, Айзис, "Лукулл"… Романтика молодых лет!..

Вокруг меня вдруг заплясал, энергично подпрыгивая, низенький, толстенький, лысоватый мужичок. Как-то сразу он не внушил мне особого доверия; возможно, это было вызвано тем, что одет он был в женский расшитый золотом драгоценный парчовый халат с интересной металлической тарелкой на груди; а может здесь дело сыграло то, что он тарахтел как пулемёт на системном с жутким акцентом вдобавок, подталкивая меня своими пухлыми ручонками к находящейся неподалёку палатке. Не внушал он мне доверия, хоть убейте, так как весь он был какой-то странный, дёргался как кукла на ниточках, непрерывно тарахтел что-то своё и упрямо подталкивал меня к входу в палатку.