Куриная многоножка - страница 4

– Ты же прекрасно знаешь, что я не из пугливых. Ну, попробуй, удиви меня, – сказал он и широко так заулыбался.

Я подошёл к двери и нажал на кнопку односторонней прозрачности двери. На полу в коридоре стояла Коко, закинув передние конечности на дверь.

Я посмотрел на Виталика и увидел, как улыбка на его лице быстро сменяется на выражение сильного испуга и отвращения. Он медленно перевёл взгляд с многоножки на меня, закрыл балконное окно и на большой скорости скрылся из вида. Везунчик, а мне придётся с этой штукой жить в одной квартире.

– Ладно, хватит работать. Утро вечера мудренее, – подумал я, и пошёл спать на балкон, где так удобно стояло шикарное кресло. Кресло, которое я уже третью неделю не могу донести до переработки.

Сон был наполнен кошмарами. Вернее одним и тем же кошмаром. Всё, чего бы я ни касался во сне, превращалось в куриную многоножку. Хочу закурить, беру со стола пачку сигарет, через мгновение у меня на руке сидит она. Здороваюсь с друзьями, и они все превращаются в многоножек. Я был своего рода Мидасом, только превращал всё далеко не в золото. Всю ночь до самого звона будильника я к чему-то прикасался, затем в ужасе убегал, и так по кругу все шесть часов сна.

Проснулся без пятнадцати шесть. Ольга ещё спала. Несомненный плюс работы никем. Можешь вставать когда тебе угодно. Часов с двенадцати начнёт присылать мне долгожданные смайлики и любые мемы, хоть как-то связанные с наукой и космосом.

– Крепкий кофе и три больших бутерброда с колбасой, – крикнул я, и стал ждать, пока автоматический повар всё это приготовит.

Хорошо бы сходить в ванную, привести себя в порядок, но я хотел свести к минимуму шансы встречи с Коко. Умыться и почистить зубы смогу и на работе.

Спустя десять минут я уже допивал свой кофе и доедал последний бутерброд. Через двенадцать минут я должен быть у ближайшего портала, чтобы успеть на работу вовремя. А мне ещё нужно зайти в соседний подъезд за Диманом, моим другом и коллегой по работе.

Он киборг, наполовину человек, наполовину роботизированная биомеханическая машина. Ну как наполовину человек? От старого тела у него остались только яйца. Пришлось их приделать к человекоподобному биомеханическому роботу. И на то была причина. Роботы ниже киборгов в иерархии человекоподобных механизмов, вот и пришлось хоть яйца приделать. Возможно, он единственный человекоподобный механизм вынужденный носить кроме верхней одежды ещё и трусы. К тому же он не оставлял надежды завести потомство, а без этих штук тут всё ещё никак не обойтись.

Он стал таким в результате одной страшной аварии. Об уровне страшности которой можно судить по тому, что в результате аварии от него остались только яйца. Повезло, что в то время у нас уже была технология копирования сознания.

Я быстро оделся, тихо прокрался к выходу. Но тихо покинуть квартиру мне не удалось.

– Дорогой, ты ничего не забыл? – услышал я голос своей жены позади себя.

Я обернулся и увидел, что она протягивает мне кошачью переноску. Что было внутри неё, я прекрасно догадывался.

– После работы сходи в ветклинику, пусть скажут, чем кормить. Может ещё прививки какие надо будет сделать. Надеюсь на тебя. Чтобы вечером моя Коко была дома. Я теперь не представляю дом без Коко.

– Меня как раз не покидает чувство, будто я что-то забыл. Но ты как всегда выручила меня. Хорошая у тебя память, в отличие от меня.

Я взял переноску и уже через пять минут стучался во входную дверь Димана.

– Здорово, Сань. А я уже готов, – сказал он и пошёл к выходу из подъезда впереди меня.

Ещё бы он не был готов. Зубы чистить не нужно, даже спать не нужно и одежду носит одну и ту же. Но рыбак он от бога, несколько международных чемпионатов выигрывал. Да и работник не плохой, всегда здорово разбирался в компьютерных технологиях и всем, что с ними связано.

– Привет, Диман. И тебе не хворать, – ответил я и пошёл за ним.

Не успели мы выйти из подъезда, как он остановился, повернулся ко мне и спросил.

– А что это у тебя в переноске? Пушок же вроде покинул этот мир, – сказал он.

– Лучше тебе не знать, поверь мне. Внутри переноски моя отвратительная, страшная ошибка. Её безобразная, физическая форма, – ответил я.