Курсанты Академии - страница 23

И этот необычайно легкий изотоп плутония, этот самый плутоний-186, был наделен еще одной совершенно невероятной характеристикой. Он был не просто стабилен. Он был настолько стабилен, что даже не являлся радиоактивным. Лежал себе за толстым стеклом, выглядел весьма прозаически и не выказывал ни малейшего намерения выдать хотя бы толику энергии.

Ну, по крайней мере, о том свидетельствовали результаты первого теста. А вот второй тест показал наличие позитронной эмиссии, а третий подтвердил этот результат. Проблема заключалась в том, что третьи измерения показали более высокий уровень радиоактивности, чем вторые. А при четвертом замере уровень снова возрос. Ну и так далее — чем дальше, тем больше.

Никто никогда прежде не слышал о подобном элементе с таким порядковым номером или атомным весом, который поначалу был бы стабилен, а затем начинал бы демонстрировать все возрастающую радиоактивность. Никто также не знал, что может произойти, если пустить этот процесс, что называется, на самотек.

Но перспективы, похоже, были самые неутешительные. Наилучшим выходом казался следующий: размельчить это вещество в порошок, а затем смешать его с нерадиоактивным тунгстеном. И действительно, на какое-то время это сработало, но затем тунгстен тоже начал становиться радиоактивным. После использования с той же целью графита получили лучшие результаты, удалось немного снизить выход радиоактивной энергии. Никаких взрывов не происходило. Однако продолжало накапливаться все больше и больше плутония-186.

Единственным имевшим хоть какой-то смысл объяснением — если здесь вообще можно было отыскать смысл — казалось следующее. Веществе прибывало из некоего пока неизвестного места, возможно, из некой параллельной Вселенной, где действовали совсем иные законы природы и сила сцепления атомов была гораздо выше, чем на Земле. Словом, из того загадочного места, где плутоний-186 мог существовать в форме стабильного изотопа.

Но кто и с какой целью посылает этот самый плутоний-186 на Землю?.. На этот вопрос ответа пока что не существовало. Даже догадок не было. Как не было и ответа на более важный вопрос — как приостановить этот процесс. В результате радиоактивного распада плутоний-186 преобразуется, по всей видимости, в обычный осмий или тунгстен. Но двадцать позитронов, которые выделяло каждое ядро атома плутония, в ходе этого распада аннигилировали равное количество электронов. Конечно, наша Вселенная могла позволить себе потерять двадцать электронов здесь, еще двадцать — там, это несомненно. И даже если б продолжала терять эти самые электроны с постоянной скоростью в течение очень длительного времени, никто бы ничего не почувствовал. Но рано или поздно настанет момент, когда общий позитивный заряд от потери электронов нарушит некое равновесие, достигнет таких масштабов, что это сможет привести к весьма серьезным проблемам в симметрии и сохранении энергии. А что произойдет, если равновесие в нашей Вселенной нарушится? Какие ядерные взаимодействия это может вызвать?

Неужели тогда звезды, в том числе и Солнце, взорвутся и начнется образование сверхновой звезды?..

— Это не может продолжаться, — мрачно сказал Флетчер.

Хэммонд скроил кислую мину.

— Вот как? Но мы твердим об этом вот уже полгода, если не больше.

— Пора, наконец, что-то предпринять. Они посылают нам все больше и больше этой дряни. И как, скажи на милость, дать им понять, чтоб это, наконец, прекратилось?

— Они!.. Мы и представления не имеем, кто это такие — «они», — вставил Реймонд Николаус.

— Сейчас это не так уж и важно. Важно другое. То, что вещество продолжает постоянно прибывать. И чем больше его у нас, тем опасность выше. Но как прекратить эти поставки, черт побери?! Мы не знаем… А потому следует найти способ избавляться от плутония по мере его поступления.

— Что это ты надумал, а? — спросил Хэммонд.

Тогда Флетчер, яростно сверкнув глазами — тем самым он как бы давал понять, что никаких возражений не потерпит, — ответил:

— Я собираюсь переговорить с Асенионом.

Хэммонд презрительно фыркнул.

— С Асенионом? Да ты с ума сошел!