Курский перевал - страница 50

— А-а-а! Бензин с керосином! — махая третьей, уцелевшей болванкой, кричал Гаркуша. — Угомонился! Ну, двинься только, двинься, у нас боезапаса вдосталь!

Курносый танкист высунулся из башни и задористо прокричал:

— Представление еще не окончено. Сейчас утюжить будем. Держись, пехотка!

— Не икри, не икри! — парировал Гаркуша. — Сам нос не расквась, барабулька чумазая!

В новый заход танк ринулся на огромной скорости, вздымая клубы пыли и грозно ревя мотором. Но сколь ни стремителен был его натиск, весь расчет Чалого еще метрах в сорока от траншеи забросал его болванками, а уж совсем близко ударил условными зажигательными бутылками. И лишь когда тяжелая машина, сотрясая землю, надвинулась на траншею, Алеша и Ашот, не выдержав напряжения, упали на дно, ничего не видя, что делалось над ними. Гаркуша и Чалый только пригнулись и, когда танк прогрохотал над траншеей, послали ему вслед еще по одной болванке.

— Молодцы! — радостно кричал Дробышев. — Так и надо действовать! Отлично!

Оглушенный, запорошенный землей, Алеша поднялся и никак не мог понять, кого хвалил лейтенант.

— Пропустить танк через траншею, бить в моторную часть! — скомандовал лейтенант.

Эта команда вернула Алеше уверенность. Неотрывно глядя на стремительно наползавший танк, он инстинктивно пригнулся, когда танк уже почти наполз на траншею. Оглохший от рева и грохота над собой, он распрямился и со всей силой одну за другой бросил в заднюю часть танка все три болванки.

— Есть, товарищ лейтенант, есть! — закричал Алеша, увидев, как его болванки упали точно на сетку, прикрывавшую мотор, и совсем непочтительно схватил Дробышева за руку.

— Замечательно! — так же взволнованно и гордо воскликнул взводный. — И вы, Карапетян, действовали чудесно! Вот так и в бою нужно! Тогда никакие «тигры» и «пантеры» не страшны.

Еще дважды танк на полной скорости перескакивал траншею, и теперь, уже не цепенея, не врастая в землю, Алеша встречал и провожал его точными ударами болванок.

— Выползай, браток, из своей раковины! — крикнул Гаркуша вылезавшему из башни знакомому танкисту. — Покурим, побалакаем. Землячок, может?

— Конечно, земляк! — весело отозвался танкист. — Ты сам-то откуда родом?

— Одессит коренной, — стукнул Гаркуша кулаком в свою эффектно выпяченную грудь.

— Точно, земляки! — важно подтвердил танкист. — Ты одессит, а я пензенский.

— Тю, — разочарованно протянул Гаркуша, — у вас там, в Пензе, и курице утонуть негде, а у нас простор черноморский. Ну ладно, все равно на одной земле родились, — снисходительно уступил он. — Давай знакомиться, коль уж ты меня в землю втоптал, а я тебя пять раз подбил и трижды сжег. Наводчик станкового пулемета, — приосанясь, важно протянул он руку, — рядовой Гаркуша Потап Потапович.

— Командир танка, — встряхнув руку Гаркуши, в тон ему гордо ответил танкист, — гвардии лейтенант Малышев Антон Андреевич.

От неожиданности Гаркуша попятился, выдергивая свою руку из руки лейтенанта, потом вдруг озорно улыбнулся, взмахнул свободной рукой и по своему обыкновению задиристо воскликнул:

— Рядовой, лейтенант — все одно бойцы одной армии!

— Верно, пулеметчик, — ответил танкист. — Не в званиях дело, а в умении фрицев бить наповал. А бить, видать, ты мастак, чуть мне башню своей болванкой не разворотил. Кройте так же фрица, чтобы не только на фронте, а в самом Берлине земля дрожала!

— Уж будьте уверены, промашки не будет! — строго заверил Гаркуша. — Мы этих «тигров» и «пантер», как котят, передушим и в землю вобьем на веки вечные!

Много хлопот доставляла Листратову единственная на весь район МТС. Она ютилась в домах и сараях бывшей помещичьей усадьбы, где до МТС сначала была коммуна, затем совхоз и склады утильсырья. Перед войной начали было сараи перестраивать под цехи, но работу закончить не удалось, и МТС так и жила в полубеспризорном состоянии.

В МТС Листратов пробыл весь день. Набранные с горем пополам курсы трактористов застряли на изучении общего устройства мотора и никак не могли двинуться дальше. Шустрые на вид девчата из районного центра и пригородных сел, казалось, лезли из кожи вон, чтобы освоить новую специальность, но механик — недавно оправившийся от ранения танкист — категорически заявил, что они ничего не соображают и вместо серьезной учебы думают только о танцульках. Больше двух часов провел Листратов на курсах и убедился, что вся беда не в девушках, а в бывшем танкисте, который и сам толком не знал не только трофейных, но даже отечественных машин. Пришлось обращаться в стоявшую на формировании воинскую часть и просить хоть на пару недель выделить своего специалиста.