Кузнец Рун. Отголоски прошлого (СИ) - страница 39

– Осторожно! – раздался предостерегающий девичий голос, но было поздно. Замечтавшись, он с размаху налетел на рыжеволосую девушку с ученической сумкой, перекинутой через плечо, выходившую из ворот университетского городка. От столкновения с превосходящим её по комплекции Эзрой, девушка отлетела к кованой створке, от души приложившись об неё спиной. Видимо от удара из нее вышибло весь воздух, потому как она, выпучив глаза и чуть согнувшись, судорожно пыталась сделать вдох, широко открывая рот.

– Богиня милосердная! Прошу простить меня – бросился к ней Эзра, и протянул было руки, чтобы поддержать хрупкую девичью фигурку, как натолкнулся на полный ярости взгляд пострадавшей.

– Суна Арк Тамина Кайго Литир – скороговоркой выкрикнула девушка, одновременно вытянув в сторону Танна растопыренные пальцы, с которых немедленно сорвался поток обжигающе холодных снежинок. Эзра с ужасом почувствовал, как его тело отказалось ему повиноваться. Мышцы словно замерзли, превратив его в ледяную скульптуру, местами покрытую тонкой корочкой льда и инеем, застывшую в нелепой позе. Он мог только вращать глазами, медленно моргать, да с трудом дышать. Тело полностью одеревенело. Даже пошевелить пальцами не получалось.

– Похож на замороженную ворону – пару секунд спустя прокомментировал кто-то ехидным девичьим голоском сбоку. Скосив глаза влево, Эзра узрел еще двух девушек в форме университета – Заводишь друзей Белка?

Рыжеволосая сощурив глаза, резко повернулась к говорившей и процедила:

– Не твоё дело Трисса.

– Ну, если ты всегда делаешь это таким образом – продолжила Трисса прежним тоном – то неудивительно, что до сих пор их у тебя нет – и весело рассмеялась вместе с подругой. Названная Белкой рыжеволосая студентка побагровела и сжала кулаки, так, что костяшки побелели.

– Идем, Пьела, оставим влюбленных наедине – со смехом произнесла Трисса, и Эзра услышал звук удаляющихся шагов.

– Ты! – взгляд повернувшейся к нему Белки не предвещал ничего хорошего. Она воздела указательный палец вверх, почти уперев его в кончик носа Танна и сощурив глаза, сначала выдавила сквозь зубы – Из-за тебя… – но потом, все же сорвавшись на крик – Идиот!

Эзра же не в силах пошевелиться, думал совсем о другом. Надо же было так глупо подставиться под заклинание. Хотя, что он мог ему противопоставить? У него «светлячка» то не выходит вызвать. Да и не ожидал он от хрупкой девушки такой реакции. Затем мелькнула мысль о том, что девчонка то ничего, симпатичная даже. Когда она приблизилась к нему, он ощутил аромат ромашки, исходивший от её волос. Еще он заметил вышитого серебряной нитью грифона на ее воротнике – такая нашивка означала, что Белка учится уже на третьем курсе университета. Девушка же тем временем обошла его и направилась в город. Тут голос подал один из стражников охраняющих ворота, до этого не вмешивающихся в происходящее:

– Госпожа, постойте!

– Что еще? – послышался раздраженный голос Белки.

– А, что с молодым человеком делать нам?

– Ничего. Этот осел, скоро сам оттает – последовал ответ и постукивая каблучками по мостовой, девушка удалилась.

– Ну, ты парень и попал – в поле зрения Эзры появилась ухмыляющаяся рожа стражника.

Эзра мысленно застонал. Корочка льда тем временем действительно начала подтаивать и трескаться. К мышцам стала возвращаться чувствительность. Ощущения при этом были весьма болезненными. Через пару минут, неуклюже переставляя затекшие ноги и стуча зубами от холода, сопровождаемый смешками стражников Эзра все-таки смог продолжить свой путь. Одежда от растаявшего льда и инея промокла насквозь, и Танн теперь всем телом чувствовал каждое дуновение ветерка. Добравшись до своего домика, он первым делом сменил мокрую ученическую форму на свою простую одежду, ту в которой прибыл в университет из Акто. На недоуменные взгляды своих соседей по комнате, он не обратил внимания, те все еще не совсем отойдя от похмелья вопросов задавать не стали. Магрил лишь, глянул в сторону окна, увидев за ним ясный день, покосился на натекшую с одежды приятеля лужу, пожал плечами и вновь откинулся на подушку. Эзра тем временем, сложил все приготовленные для ритуала вещи в свою сумку. Выйдя в коридор домика, он украдкой огляделся - не идет ли кто, и осторожно стараясь не шуметь, забрался на чердак по неприметной лесенке в дальнем углу коридора. Тихонько опустив крышку люка на место, он подошел ближе к круглому духовому оконцу. Смахнув пыль с пола, начал выкладывать из сумки свои заготовки. Мелом принялся чертить прямо на досках пентаграмму и немедленно столкнулся с проблемой. Доски хоть и были изначально достаточно плотно подогнаны друг к другу, рассохлись и теперь имели между собой зазоры, тем самым нарушая целостность рисунка. Пришлось частично пожертвовать одной из свечей, при помощи воска в нужных местах замазывать щели. Потом измазавшись в чердачной пыли, замазывать в свою очередь воск, по которому мелок упорно скользил и переставал писать уже и на дереве. Правда, это тоже помогло слабо. В итоге пришлось на месте залепленных воском щелей, сыпать соскобленную ножом с мела крошку замыкая контур пентаграммы. Работая Эзра весь покрылся испариной, то и дело утирая катившийся градом со лба пот. Совсем некстати вновь разболелась прошедшая, было голова. Но Эзра был полон решимости закончить задуманное, во чтобы то ни стало. Его упорство через пятнадцать минут было вознаграждено, довольно таки неплохо начерченной магической пентаграммой. Расставив свечи в нужно порядке, периодически сверяясь для этого с рисунком на скопированном им пергаменте, приготовил кремень и кресало, проверил, не отсырел ли трут в глиняной чашке с плотной крышкой. Теперь осталось дождаться, когда все обитатели домика пойдут на обед. Ритуал подразумевал четкое и громкое произнесение заклинания, и ему не хотелось выдать свой маленький секрет, привлекая к чердаку ненужное внимание. Через какое-то время захлопали двери по всему дому. В небольшое оконце Эзра с нетерпением наблюдал как медленно, волоча ноги, идут студенты в сторону трапезной.Еле дождавшись, когда на дорожке проходящей мимо их домика никого не осталось, юноша зажег свечи. Положил кулон в центр начертанной пентаграммы и усевшись на колени подле неё закрыл глаза и начал делать серию глубоких вдохов, дабы успокоиться перед предстоящим действием. Получалось из рук вон плохо, сильное волнение перешло в настоящий мандраж, в крови бурлил адреналин, как будто перед смертельной схваткой. Руки тряслись, со лба скатывались тяжелые капли пота. У него даже мелькнула малодушная мысль, бросить эту затею. Но Танн тут же отмел её прочь. На то чтобы окончательно успокоить расшалившиеся нервы, Эзре понадобилось несколько минут. Наконец пододвинув ближе к себе свиток с нужным заклинанием, он приступил к задуманному. Вытянул руки над кулоном, мысленно коснулся знакомого тепла в груди и усилием воли послал его по обеим рукам к ладоням. Затем он следуя инструкциям свитка, с максимальной четкостью представил себе кулон лежащий на полу, мысленно создавая его астральную проекцию, и начал произносить заученную формулу заклинания. Следуя рекомендации учебника, из которого Эзра сделал выписку ритуала, он заставил пустую оболочку представленного им кулона наполняться магией, словно кувшин в который наливают воду. Как следовало из того же учебника, заполненный сосуд немедленно следовало запечатать соответствующей руной. Это была самая важная и самая сложная, часть процесса. К сожалению Танну в этом не мог помочь опыт зачарования свитков. Сейчас требовалось сделать нечто большее. Колдуя над свитком, он просто заполнял магией уже начертанную руну и этим собственно и ограничивался. Это можно было сравнить с тем, как если бы какую-то форму, заполняли горячим воском. Вобрав в себя достаточное количество магической силы, руна на свитке «застывала». Чтобы высвободить эту силу, нужно было лишь прочесть формулу, написанную на нем. В данном же случае, ему предстояло одновременно совместить физическое тело и поддерживая при этом созданную астральную проекцию предмета напитанную магией, совместить их и запечатать руной, получив образом таким артефакт. Громко и отчетливо стал он произносить слова заклинания, постепенно повышая голос, ощущая, как поток тепла направленный из груди в ладони перешел к кончикам пальцев и теплой волной ушел из его рук. В пальцах осталось приятное покалывание, по коже пробежали мурашки, а источник тепла в груди радостно пульсировал, становясь все горячее и кажется, стал немного увеличиваться. Внезапно, в пару ударов сердца источник остыл и в груди поселился холод. Эзру охватила такая слабость, что если бы он не успел выставить вперед руки, то упал бы прямо на свою пентаграмму. С трудом разлепив веки, Танн уставился на слабо светящийся хрусталь.