Кузнец Рун. Отголоски прошлого (СИ) - страница 48

– Скорее – торопила бесенка Майха, в голосе девушки слышались нотки ужаса.

– Не беспокойся, ритуал не займет много времени – попытался успокоить пленницу Кхаз.

Но девушку сотрясала крупная дрожь. Тогда альбинос положил сверток на пол и подойдя к девушке вплотную, взял своими лапами её левую рук и произнес:

– Посмотри на меня.

– Мне страшно – заплакала Майха.

– Все будет хорошо. Поверь мне. У нас все получиться. А теперь ты должна успокоиться и дать мне провести ритуал единения душ.

Глотая слезы, девушка интенсивно закивала. Несколько раз глубоко вздохнула и закрыла глаза. Просидев так некоторое время, она открыла глаза и заявила:

– Я готова. Что мне нужно делать?

– Сейчас я начерчу пентаграмму, заключу её в двойной круг, расставлю и зажгу свечи. Затем мы оба встанем в неё. Вот здесь – Кхаз показал Майхе обрывок пергамента – написана формула заклятия. Мы должны будем прочитать его одновременно.

– Хорошо.

Пока Кхаз сноровисто вычерчивал магический рисунок, Майхе оставалось от волнения, только покусывать нижнюю губу, да прислушиваться к звукам наверху. Вдруг колдун неожиданно вернется. Но все обошлось. Бесенок зажег свечи. Пламя потрескивало и немного чадило. От запаха дыма, который шел от этих свечей, у Майхи начала кружиться голова. О чём она немедленно сообщила Кхазу. Но тот заверил её, что головокружение быстро пройдет. И действительно, через минуту голова девушки прояснилась.

– Теперь встаем в центр рисунка – скомандовал бес. Майхааккуратно шагнула внутрь магической схемы, стараясь не наступить на начерченные мелом символы.

– Приложи свою руку к моей – сказал альбинос, протягивая свою лапу с растопыренными пальцами в сторону Майхи. Девушка приложила свою ладонь к маленькой, словно детской ладони беса и тот переплетя пальцы с пальцами девушки довольно крепко сжал их. Девушка поступила точно, также.

– Повторяй за мной – глядя на обрывок пергамента, велел Кхаз.

– Тарру… –- начал бесенок.

– Тарру – послушно повторила Майха.

– Ритис Нахак Висгар Талук…

– Ритис Нахак Висгар Талук… – эхом откликнулась девушка.

– Огапе Манву Саттарра.

– Огапе Манву Саттарра – с произнесенным последним словом, Кхаза и Майху охватило голубое сияние и они оказались в центре маленького смерча. Сильный ветер разметал густые волосы пленницы и вздыбил шерсть беса. Сияние превратилось в россыпь голубых светящихся шариков, размером с горошину, которые немедленно были подхвачены магическим вихрем, и закружили хоровод вокруг колдующей парочки. На секунду Майха увидела себя глазами Кхаза, а он с удивлением смотрел на себя с высоты её роста. Вихрь достиг апогея и с тихим хлопком развеялся, задув при этом свечи, разметав голубые искры в стороны и погасив их.

– Получилось? – с волнением спросила девушка.

– Определенно – улыбнулся Кхаз и в этот раз, глядя на его улыбку Майха не испугалась.

– Теперь нужно скорее все убрать – вид испуганной мордочки беса неожиданно насмешил Майху и она рассмеялась. Звонко и душевно. Кхаз несколько секунд недоумевая смотрел на Майху, а потом вновь улыбнулся. Сначала робко, а затем показав всю сотню своих зубов. Что насмешило Майху еще больше. Кхаз понял, что так девушка скидывает эмоциональное напряжение и подмигнув ей, он принялся за уборку. Вернувшийся через несколько часов колдун ничего не заметил. В тот день, он больше не спускался в подвал. Прошло еще двое томительных суток. Поздним утром третьего дня, Вогир спустился в лабораторию и велел Кхазу принести наверх несколько зелий. Бес послушно собрал нужные пузырьки и понес их на первый этаж. Когда он поднялся, колдун велел отнести их на кухню. Кхаз удивился такому приказу, но спорить не стал. Чернокнижник последовал за ним.

– Вот туда ставь – Нартеп указал на дальний шкаф, в котором хранились продукты. Альбинос удивился еще сильнее и хотя у него возникло нехорошее предчувствие, все же опять повиновался. Как только он подошел к шкафу, Нартеп выскользнул из маленькой кухоньки и захлопнув дверь, запер её на засов.

– Хозяин! – стрелой метнулся к двери Кхаз – Что происходит? – воскликнул он, уже зная ответ. Настал день равноденствия. День жертвоприношения.