Квартира за выездом - страница 20

Натэлла испугалась.

– Заболела?

Нина безучастно на неё посмотрела и сказала, уклонившись от поцелуя:

– Нет. Я отпуск взяла, без содержания (прим: отпуск без сохранения содержания, внеочередной, неоплачиваемый). Мэ минда мили… (я хочу спать).

Натэла энергично её встряхнула:

– Отпуск – зачем? Холодильник – почему пустой? Тебе девятнадцать скоро, мне с ложки тебя кормить? Нани, доченька, кушать надо обязательно. И не всухомятку. И не ради удовольствия, а для того чтобы жить.

– Тётя Рая с тётей Аней…– всхлипнула Нина. – Пришли и сказали…

– Мерзавки! Анну Феоктистовну наверняка Раиска против тебя настроила. Она хорошая, Феоктистовна. Рисовать тебя учила, печеньем кормила. Помнишь? Ты от Зверевых приходила и ужинать отказывалась, и мы с бабушкой тебя ругали. Помнишь? Думаю, она жалеет о своих словах. Вот увидишь, придёт извиняться.

– Приходила уже, – всхлипнула Нина. – Я дверь не открыла, сказала, голова болит. Не нужны мне её извинения.

– Нани, пойми, это коммуналка. Ты к таким вывертам не привыкла, мы с бабушкой тебя старались оградить от этого, в коридор выходить запрещали, чтобы не слышала… таких слов. Ты теперь взрослая, должна уметь абстрагироваться. Мало ли что они сказали. Мало ли кто что скажет…

– Сказали, что я здесь не прописана и чтобы я… Я на кухню теперь вообще не выхожу, даже чайник поставить.

– Чэми гогона (девочка моя), так же нельзя! Ничего они тебе не сделают. Раиска та ещё змея, шипит громко, а укусить боится.

– А она сказала, что это ты змея, с гор спустилась, до Москвы доползла. А я ей сказала, что сама она гадюка, русская гадюка, и до гюрзы ей далеко (прим: гадюка обыкновенная (русская) обитает в средней полосе. Для человека укус обыкновенной гадюки считается опасным, однако редко приводит к летальному исходу. Гюрза (кавказская гигантская гадюка) водится в Дагестане и в Краснодарском крае, яд действует довольно быстро, укус гюрзы смертелен).

– Где ты об этом вычитала?

– В энциклопедии, мне Витька подарил четвёртый том, «Земноводные», ему дядя Митя из типографии принёс. Ну, типографский брак. Витька говорил, им разрешают брать.

Задохнувшаяся от гнева Натэла глубоко подышала, восстанавливая душевное равновесие. Ей следовало бы отчитать дочь – за то, что не сдержалась, не смолчала. Молчать и не отвечать, не ронять себя. Месть – блюдо, которое подают холодным. Но Нина сейчас в таком состоянии, что любое слово, любой совет примет как удар.

– Надо как-то жить, дочка. Надо жить.

– А где мне – жить? Здесь, сказали, больше нельзя, потому что я совершеннолетняя. В папиной квартире тоже негде. Баба Зина… Зинаида Леонидовна разрешила с ней в одной комнате… Сегодня разрешила, завтра скажет «нет». Не пойду. Ни за что! Я лучше здесь… умру и с бабушкой Машей буду.

Нина приподнялась на локте, пытливо посмотрела в мамины глаза.

– Мама… Скажи, почему я никому не нужна? Папе была не нужна. Ты теперь с Тамазом живёшь. Витька обещал писать, а не пишет. Не вспоминает. И Максим… Почему он со мной так? Почему?!

– А что у тебя с Максимом?

– Ничего. Не было и не будет. Вообще ничего.

Натэла порылась в сумочке, достала паспорт, протянула Нине. Нина так же молча перелистала страницы: «Зарегистрирован брак с Цавахидзе Тамазом Зоиловичем…» Фамилия грузинская, отчество греческое, значит, Тамаз полукровка, как и мама. Как и она, Нина. Забавно. «Адрес регистрации по месту жительства: Ул.Мира, дом.32, Марнеули, Квемо-Картли, Грузия». Забавно. Номер дома такой же, как у них. Забавно. Квартира не указана, значит, у Тамаза собственный дом. Значит, мама тоже её предала.