Кваздапил. История одной любви. Начало - страница 38

– Ко всему прочему – назначаешь ведущим этого безобразия?!

– Сколько повторять: будет обычный весело проведенный вечер. Я слова не скажу, обещаю. Все решения останутся за тобой.

– Нет.

Тонкие пальцы сжали мою ладонь еще крепче, лицо приблизилось:

– Почему?! Скажи, что тебя смущает, любая проблема решаема. Что нужно, чтобы ты согласился?

– Причин несколько. Первая: я не хочу в этом участвовать.

На миг Мадина прижалась ко мне всем корпусом, и губы лукаво растянулись:

– Врешь. Хочешь.

Меня накрыло жаром.

– Неважно, потому что вторая причина – мой друг и твой брат. Если он узнает…

– Сегодня он ночует не дома. А если случится что-то аховое, Хадя позвонит.

Я перевел внутреннюю дрожь в показное возмущение:

– Еще и Хадю приплела?

Сказал – показное? Вышло самое настоящее. Младшая сестра, чистая душа, не должна даже мысли допускать, что я могу творить с ее сестрой нечто тайное, сомнительное или, подумать страшно, постыдное. Даже Гаруну можно объяснить некоторые не совсем правильные поступки, но Хадя – это другое. Высокое. Ангел во плоти.

– Хадя не знает, куда я пошла, думает, что на фитнесс. Больше возражений нет?

– Еще одно, последнее, и с ним ничего не поделать, именно поэтому я отказываюсь. Мои друзья, с которыми ты хочешь повеселиться, завтра же расскажут обо всем другим, слух поползет и рано или поздно достигнет Гаруна. По-другому быть не может. Попросить молчать можно, но нельзя проконтролировать.

– Уф, а я думала, ты о чем-то серьезном. – Мадина откинулась на сиденье, в руках появился пакет. – Смотри. Никто не знает, что у меня такое есть, кучу денег стоит, знаешь, как трудно было купить втайне от всех?

Внутри оказалась надеваемая на всю голову резиновая маска Мэрилин Монро – с пышными волосами и яркими губами. Если отойти на несколько метров, от живого лица не отличишь, кино снимать можно. С такой маскировкой все, что выше шеи, станет другим, черные локоны спрячутся под сеточку парика, и светлокожая горянка полностью преобразится в белокурую фею. Да, Мадина подготовилась основательно. Все, что придумалось в ответ, это:

– А фигура? Тебя уже видели один раз.

– Мимоходом. Одежда у меня другая, купила на всякий случай. Через неделю такое уже не надеть, то есть всякий случай наступил. Ты же помнишь, это моя последняя неделя.

Точеные ножки были обуты в туфельки, бедра облегала короткая юбка, еще выше из-под легкой курточки виднелась прозрачная блузка. Тщательно упакованные прелести прятались под плотным бельем, чьи кружевные оборочки виднелись сквозь блузку. Где-то там скрывалась чудесная родинка…

Девушка отследила мой взгляд, мелькнула тень довольной улыбки.

– Карие глаза станут светлыми. – Перед моим носом покачалась коробочка с цветными контактными линзами. – Чтоб не узнали голос, придется молчать, поэтому вся надежда на тебя. Вот сценарий.

Я проглядел протянутые листы. К делу Мадина подошла не просто основательно, а скрупулезно. Продумана каждая мелочь, мне предлагались тексты в зависимости от развития событий, а сами события пусть не сияли чистотой невинности, но успокоили душу: зная буйную фантазию партнерши, я предполагал много худшее. Кое-где все же напрягло:

– Уверена, что без смывания никак? По-моему, достаточно простого сюжета, парни и так от счастья передерутся.

– Кваздик, это же только игра. Если боишься, то дверь закрывать не обязательно, будешь держать все под контролем. Честно говоря, я сама хочу, чтоб ты присматривал.

– А если победителем буду я?

Мадина томно пожала плечиками:

– Тогда дверь можно закрыть.

Я дочитал до конца.

– Последние пункты, как понимаю, на мое усмотрение? А то воображение у тебя разыгралось…

– Как пойдет, – согласилась девушка. – Если придется к месту, будет обидно, что не все предусмотрели, правда?

– Приехали, – объявил таксист.

Мадина потянулась к сумочке.

– Еще чего. – Я помог даме выйти и расплатился сам. – Посмотрю, кто вернулся и в каком состоянии, а то все бывает. Жди на площадке.

В комнате мои вещи по-прежнему лежали на кровати, из других спальных мест занятыми оказались два, и кто-то гремел на кухне тарелками в поисках более-менее чистой. Этот кто-то жутко сутулился и потому легко опознался. Я остановился в дверях, руки поднялись в привлечении внимания: