Квази-мо - страница 31

Я внимательно обследовал сундук. Обстучал, ощупал и пришёл к выводу, что в сундук можно положить инструменты, при помощи которых его можно в две секунды вскрыть как консервную банку.

– Послушай, ты действительно хочешь залезть в сундук? – удивленно спросил я сам себя.

– А для чего же я его покупал? – уверенно ответил я же и сам себе, – если бы я не хотел в него залезать, то я бы выкинул его в первом же перелеске, а не ехал с ним по городу как какой-то крохобор со своего дачного участка. Раз купил, нужно попробовать, правда ли этот сундук обладает какими-то чудесными свойствами. Как это у наших бывших братьев? Пусть брюхо треснет, но продукты выкидывать нельзя.

Прошла ещё целая неделя, прежде чем я сподобился, а, вернее, надумал и решил посидеть в сундуке, когда дома никого не будет.

Я не видел, как это выглядит со стороны, но мне кажется, что выглядит очень странным, когда здоровый мужик, озираясь, укладывает на дно сундука инструменты, осторожно встает у торцевой стенки, придерживаясь за неё, садится, а потом закрывает крышку. Ну, чисто детская игра в прятки.

После того, как крышка опустилась на место, наступила полная темнота. Именно полная. Тёмной ночью, когда на небе нет ни звездочки, ни луны, не наступает полной темноты, потому что земля освещается многократно отражённым космическим излучением, которое мы не видим, но которое видят чуткие фотоэлементы, использующиеся в приборах ночного видения. Как же в полной темноте могут работать эти приборы? Никак. А ведь нужно будет проверить это утверждение и посмотреть в такой прибор в сундуке. Ладно, оставим это испытателям приборов, пусть они создают полную темноту, чтобы приборы работали лучше.

Ещё одно лирическое отступление по поводу сундука. У меня даже не мелькнула мысль о том, что закрытый сундук похож на гроб. Ни-ни. Это сундук и сундуком остается.

Я сидел в сундуке в достаточно неудобном положении, правда, подложив себе под спину подушку. Крышка приподнималась легко, и я мог свободно в любое время покинуть свое укрытие. Главное, чтобы никто этого не увидел. Нет, ну сами подумайте, что можно сказать о взрослом человеке, который сидит в сундуке? Ничего не скажут, только пальцем у виска покрутят.

А как же Диоген, спросите вы? Он прославился тем, что жил в бочке. А в бочке ли? Он жил в огромном кувшине из-под вина, пифосе, а не в бочке и прославился тем, что занимался онанизмом, извините – мастурбацией на виду у людей, цинично отзывался обо всём и ходил днем с фонарём. Вот этим он и прославился и ничем другим. Правда, те, кто хотел сделать из него знаменитость, называл его киник, но ведь при нормальном прочтении этого слова на латыни он читается как циник. И понятие цинизм произошло именно от этого слова, и ни от какого другого. Никто цинизм не называет кинизмом. У меня по этому поводу даже стихотворение было написано.

Ладно, оставим в покое Диогена. Я сидел в бочке, извините, в сундуке и думал о той женщине, которая мне приснилась и пригласила на чай, а я так и не успел попробовать её варенья. Бывают же такие сны? И вдруг стенки сундука куда-то исчезли, и я очутился в каком-то знакомом и незнакомом городе. Я чувствовал, что город мне рад.

У меня уже неоднократно возникали такие же ощущения при посещении разных городов. В одном городе кажется, что даже дома смотрят на тебя как-то враждебно и говорят – ты чего сюда приехал, чего тебе надо? В другом городе – полное равнодушие. Тебя никто не видит, и ты никого не видишь. Приехал – ну и ладно, уезжаешь – ну и Бог с тобой. В третьем городе – тебе все рады. Улыбаются прохожие, улыбаются дома, подмигивают цветы летом и даже зима становится ласковой. Все говорят – спасибо, что вы приехали к нам или – как жаль, что вы о нас уезжаете. Все города – это живые организмы и, если город не принимает вас к себе, оттуда нужно уезжать.