Лаберилльская Пудра - страница 9

стр.

…Поздно ночью он вошёл к ней. Девчонка заперла дверь, наивно полагая, что хлипкий замок от чего то может её защитить. Сел на постель, очень осторожно, боясь, что она спит чутко и услышит. Некоторое время смотрел на неё ярко — красными глазами, пытаясь угадать границу сна. Где она сейчас? Перед сном или уже за… Похоже — второе. Протянул руку, коснулся волос, рассыпанных по подушке. Пряди были тёплыми и шелковистыми.


— Значит, Нер Баррет? — прошептал Корделл — Смотритель Региона. Беспристрастный и справедливый. Хорошо, что ты всё — таки сказала правду… Аркас просто мастер! Спи, Аталина.


Встал, вышел, неплотно затворив дверь…


Его шатало, как от голода. Температура плавила сердце и виски. ТОТ САМЫЙ жар.


Которого не было до того времени, пока в душном, провонявшем насквозь коньяком и духами, кабинете управляющей Красного Дома, он не коснулся волос Аталины Баррет.


Шлюхи — девственницы. Звезды пип — шоу.


Его пары и единственной дочери заклятого врага Хорсеттов.


Очень смешно, Наблюдатели! Просто очень смешно…

Глава 6

Шло время, а Корделл всё медлил. Всё не решался пристроить её к делу… Не брал на вылазки. Обходился, видимо, другими приманками.


— Оно и лучше! — часто говорил Аркас — Вы ещё не готовы, линара. Нэйды Вас сожрут во мгновение ока! Хорошо, что он дал ещё время…


И они продолжили обучение. Как заманивать нэйд, как подходить, как убегать. Как убивать. Как не допустить регенерации раненого нэйда…


Корделл вёл себя странно. Пытался заговаривать с Аталиной, оберегать… Вот здесь подробнее — да. Именно оберегать. Девушка стала раз свидетельницей того, как оборотень орал на Аркаса:


— Не так! Нэйды нападают с трёх сторон! Она так уже двадцать раз погибла бы!


Это произошло во время занятий. Хорсетт просто сорвался с брёвен, на которых сидел…

Прижал к земле упавшую Аталину, легонько сжал пальцами горло.


— Вот, видишь? Всё, смерть!


— Уберите руку, линар Корделл. — спокойно сказала девушка, быстро приведя в порядок сбившееся дыхание.


— Ты требуешь?


И вдруг он сжал пальцы сильнее. Как бы играючи. Даже дёрнул уголком рта…


Миг — и Хорсетт лежал на земле. В грудь его, смяв ткань свитера, уперлось острое колено Аталины. К шее было прижато тонкое, плоское лезвие клинка.


— Пока ещё только прошу. — сказала девушка — Простите. Я не очень люблю, когда меня хватают за глотку…


Его глаза потемнели. Попытался перехватить её руку, тут же потерпев поражение. В грудь ему уперлось и второе колено.


— Ладно, линара… — Аркас откровенно забавлялся происходящим — Отпустите его.


Она поднялась, поправила свитер, отряхнулась. Спрятала клинок.


— Отдохни, Аталина. — проворчал Корделл — Шуток не понимаешь…

… - Аркас, ну как она? — спросил Хорсетт, наблюдая за девушкой, которая сидела сейчас на брёвнах, повернувшись спиной.


Она сняла с волос резинки и теперь шоколадный поток переливался, пряди переплелись с лучами Сэнзара, как с лентами.


— Отлично, Корделл. За эти дни она попросту проглотила месячную программу обучения. Да, впрочем ты сам видел! Думаю, ты можешь взять её с собой в следующий рейд. И поселить в составе, а не здесь.


— Жить она будет здесь. — отрезал Корделл — Мне так проще за ней наблюдать. А то… Мало ли что может выкинуть дочь Барретов… Семейка безумцев.


Аркас подавился смехом:


— Зря ты так! Девчонка и отца — то не помнит! Даже и не знает толком, кем он был и как погиб. Мать, похоже, тоже в дела семьи её особо не посвящала… Брат — конченный " пудреник"! Ему она не особо верила… Отправь её в состав. Пусть привыкает.


— Нет, я сказал! — голос Корделла упал до низких нот — Пусть остаётся здесь.

— Тогда тебе придётся объясниться с ней… Думаешь, я не знаю, что с тобой происходит? Этот жар, Корделл… Просто так он не приходит. Ты чувствуешь пару, дорогой племянник. Самку. А раз так…


— А раз так, то не говори ерунды! — рыкнул оборотень — Что, моя пара — шлюха из пип — шоу для извращенцев?


— А кто тебе сказал, что она непременно должна быть наследной принцессой? Так уж вышло!

— Вышло… Да пока ещё ничего не вышло!


Усилием воли пришёл в себя. Вернув себе относительное спокойствие, а глазам — цвет мягкой летней зелени, крикнул: