Лабиринт искажений - страница 23

— Да уж. Незавидная ситуация, — кивнул Ткачёв.

— И что вы думаете?

Полковник надломил картофелину и посыпал солью. Поддел на вилку сочный ломоть помидора.

— Думаю, что второе нападение было с целью закинуть денег инженерам.

— Правильно подумали. А поездка инкассаторов с премией — это была наша инициатива…

— То есть?

Агент улыбнулся.

— Неужели вы думаете, что инженерам отдали взятые сто тысяч? Наивно. Им кинули, максимум по паре тысяч для затравки. Поэтому мы повезли им деньги и копии чертежей. И, как вы называете его — Главарю, стало ясно, что он допустил промах.

— А вы откуда знаете?

— Мы внедрили в окружение инженеров своего человека. По его информации и готовили доставку денег и чертежей. Сорок тысяч — хорошая сумма, чтобы склонить радиотехников на свою сторону и посеять в их головах сомнения относительно лояльности иностранных спецслужб.

— Да, но деньги так и не доехали до завода.

— Операция готовилась в спешке. Парни не просчитали возможности засланных спецов. Понадеялись на своё умение и … на моё прикрытие. Но в заключительной фазе операция пошла не так. Парни поехали другой дорогой, а связь мне заглушили. Пробежать по снегу три километра за пару минут я просто не смог.

— Как это связь заглушили?!

— Не знаю, — раздраженно ответил Хмель. — То ли у меня батарея села, то ли ещё чего-то… Но когда я добежал до места, то уже всё закончилось.

— У вашей группы не было средств спецзащиты?

— Бандиты работали с оптикой и бесшумным боем. Только вороны с деревьев поднялись, но даже не галдели.

Хмель бросил недоеденную картошку на тарелку.

— Главарь — классный специалист, но я бы поискал его связи среди местных уголовников.

Ткачёв нахмурился.

— Этим вы меня подставите.

— Тогда вы попробуйте, полковник. Главарю слили информацию, что Топтыга направляется к Цыгану для разборки. И слили именно из окружения Топтыги.

— Зачем Главарь зачищал Цыгана?

— Оружие, полковник. Цыганков снабдил оружием банду. Только этим можно объяснить.

Теперь Ткачёву стало понятен интерес к этому делу Автондила. Видимо, Топтыга и его «компания» имели в Зареченске тщательно скрытый «арсенал». Только, как Главарь узнал об этом?!

Полковник высказал это предположение агенту. Хмель долго думал, затем высказал своё:

— Главарь как-то связан с уголовникам. Вам проще выяснить это, чем мне. Предлагаю поступить следующим образом. Завтра вы соберёте информацию, и вечером мы составим план действий. Трефилов ждёт вашего звонка. Не провожайте.

Агент вышел из дома и будто испарился. Калитка не скрипнула, шагов слышно не было.

Ткачёв не удивился — контора умела готовить своих агентов.

После ухода Хмеля полковник убрал посуду и решил отдохнуть, но мысли всё равно возвращались к расследованию. Дело было слишком запутанным и переплетено множеством интересов с самых различных сторон. Он никогда бы не подумал, что в провинциальном городке такое когда-нибудь возможно.

Впрочем, суть не в провинции и не в том, что интересов много, а в людях. За те годы, что прошли от начала службы Ткачёва, люди сильно изменились. У них появился какой-то дух собственничества и безнаказанности, усугубленный мнением в собственной непогрешимости. Плюс, боязнь признаться в ошибке и переложить вину на другого человека, даже самого близкого.

Психотип преступника тоже сильно изменился. Если раньше Ткачёв заходил в «малину» особо не боясь выстрела, то теперь можно было ожидать нож в сердце, только потому, что ты, возможно, что-то сможешь. Ещё не сделал, но можешь сделать. И преступники стали изощрённые и более жестокие. Даже взять ту же Милку — любовницу Цыгана. Вот она-то чем помешала?

Ткачёв выключил свет и сел в кресло, подвинув его к окну. В темноте, при тусклом свете фонарей на улице, думать было легче. Посыпался мелкий снег, искрясь даже под таким светом. В доме напротив светились окна, и в них изредка за занавесками маячила фигура Марии.

«Шикарная женщина!» — подумал полковник, вспоминая, как она шла к калитке. Невольно сравнил с женой, и испугался своих мыслей. По большому счёту, и сравнивать нечего. Уставший и погруженный в хаос мыслей, он не заметил, как уснул.