Лабиринты ада - страница 6

Псих какой-то. Помогите! Ну, кто-нибудь! Нет, это я с ума сошла. Никто не поможет. Я одна. Всегда одна. Единственные по-настоящему близкие мне люди, умерли. Бабушка и Сеня. Да, она, наверно, уже мертва. Мысль о ней всколыхнула горячий поток ярости в груди, вызывая лютую ненависть. Я глухо зарычала. Опять этот тихий издевательский смех. Точно, мысли мои читает.

Каждый мой нерв сосредоточен лишь нa невыносимой руке, медленно поглaживaющей мою спину. Она рaзгуливaет вверх и вниз, от поясницы до лопaток, длинные, чувственные пaльцы словно пытаются основательно исследовать кaждый сaнтиметр кожи. Его прикосновения хуже aдских пыток.

Незнакомец уничтожает последнюю призрачную защиту: обрывки штанов и трусиков падают куда-то в сторону. Его пальцы проникают в теплую влажную глубину. Все внутри меня сжимается и протестует этому бессовестному вторжению.

- Какая ты тугая, узенькая, - пошло комментирует он, закидывая мои ноги себе на талию.

- Нет! - мой крик звенит в тишине.

Плотина прорывается, и мое тело изгибается, содрогаясь от рыданий и всхлипов. Я захлебываюсь ими, задыхаясь в очередном вопле от жгучего режущего всплеска боли сильного бесцеремонного проникновения, преодолевающего сопротивление моей плоти. А это животное, удовлетворенно хмыкнув, продолжает с циничной жестокостью вдалбливаться внутрь, продвигаясь все глубже и глубже.

Давясь слезами, уже не в силах кричать, я в ужасе думала об одном: неужели еще будут другие? Это чудовище лишило меня последней ценности, которая у меня была, испачкав и смешав с грязью то, до чего не смог тогда добраться тот, другой. Я не смогла отмыть свое имя воровки, шлюхи и мокрушницы, оправдаться в глазах людей, но про себя была горда своей чистотой и невинностью. И плевать, что думают другие. А он отнял у меня ту единственную ценность, что у меня была. Которую нельзя отдать, продать, обменять. Ее можно только подарить. Подарить с любовью.

Все. Больше ничего не осталось.

- Не плачь, малышка, - хрипловатый шепот, сопровождаемый учащенным дыханием. Его руки нежат мою кожу, ласково поглаживают попку, спину, плечи.., - в другой раз будет лучше. Тебе понравиться… Я обещаю…

Точно психопат, ненормальный, буйно помешанный. И я один на один с этим маньяком. И ни одного шанса избавиться от его общества. Мурашки плотной толпой прогуливаются по изгибам моего тела, буквально следуя за его ладонью. Меня знобит.

Он развязал мои руки, и я рухнула в объятья Зверя, уткнувшись носом в его грудь, почувствовав щекой мягкую ткань джемпера.

- Все хорошо, хорошо, маленькая, - пальцы мужчины забрались в мои волосы, обхватили затылок.

Я не могла ему ответить. Не имея возможности издать ни звука. Пребывая в состоянии коллапса и мечтая погрузиться в летаргию. Чего он от меня хочет? И как понять безумца. Просто страшно. Очень.

Распустив ленты, Зверь стащил повязку с моего лица. Свет резанул глаза, опухшие от слез. Я зажмурилась. Только спустя некоторое время смогла разлепить веки. Он ждал. Мой взгляд утонул во тьме его взора. Там, далеко, в пучине этих глаз, обрамленных густыми черными ресницами, сияло пламя. Они проникали мне в душу, выжигая изнутри.

Его чарующий лик преследовал меня во снах. Тонкий, правильный нос, полные, насмешливые губы, точеные контуры скул и подбородка. Иссиня-черные кудри вились, обрамляя идеально вылепленные черты лица. Глаза, странные, глубокие… черные, зовущие, уставились на меня.

Образ демона плыл, качаясь, под сводами сумрачного подвала, окутывая меня туманом. Это мой рок. От него не спрятаться, не скрыться. Я ощущала, что погружаюсь в тишину и безмолвие. Уносясь вдаль. Сознание покидало меня, не желая признавать очевидное.

Видана очнулась. Все в том же подвале. О чем говорило отсутствие окон и маленькая тяжелая дверь, ведущая в помещение, странной конфигурации. Давило ощущение, что она находиться намного ниже уровня земли. Девушка лежала на большой удобной кровати, укрытая пушистым теплым пледом. Порывисто вскочив, Дана застонала от резкой боли, прокатившейся от затылка по всему телу. Явных повреждений, кроме ссадин на запястьях и израненных ступней, она не обнаружила. Не считая полного отсутствия одежды, можно было считать, что с ней обошлись очень даже корректно. Ноги и кисти рук были смазаны какой-то мазью, ссадины залеплены пластырем. Следы йода на царапинах и синяках… Все это было более, чем странно.