Лабиринты сердца - страница 17
— Ну… — Дениза не знала, что говорить, — Меня преследуют стражники! Я… э… Из-за налогов…
Денизе очень хотелось сказать правду, но она боялась, что тогда Трей и Рона будут ее бояться. Мало ли что они подумают, узнав о таких необычных способностях?
— О! Еще бы! Сборщик налогов был и на нашей улице сегодня. Правда он не нашел путь на наш чердак. Повезло! — проговорила Рона, — Но я видела, как увели нескольких человек. Я часто смотрю на улицу, сквозь щели.
— Да, эти налоги заплатить не каждому под силу… Не налоги, а просто грабеж среди бела дня! Как-то все тут неправильно! Налоги не должны быть такими высокими и одинаковыми для всех. Вот, например, мистер Гирсли. Он неплохо зарабатывает. Он может заплатить налог в шестьдесят гвенов, и при этом не будет голодать. А мы с Роной никогда не заработаем такую сумму. Да мало кто заработает такую сумму. Если бы налоги для таких как мы были, например, пять гвенов, то мы бы исправно их платили! — задумчиво произнес Трэй.
— Ты прав. Жаль, что никто кроме нас об этом не задумывается! — заметила Дениза.
— Эх! Был бы я постарше, то поднял бы восстание! Мы бы все вместе пришли к королю и убедили его в том, что он поступает неправильно! — запальчиво произнес Трей, — Но я всего лишь мальчишка с чердака. Вряд ли меня кто-то будет слушать.
Трей умолк, а потом тихо сказал:
— Дениза, расскажи о себе. Ты — наш друг, но мы о тебе ничего не знаем…
Дениза вздохнула и начала свой рассказ:
— Я жила с мамой, папой и бабушкой. Мама и папа умерли, и со мной осталась бабушка. Бабушка чинила одежду людям, а я ей помогала. А потом бабушка умерла, и я осталась совсем одна. Перед смертью, она подарила мне вот это кольцо.
Дениза показала кольцо брату и сестре. При свете камина кольцо светилось золотистым светом. Языки пламени отражались в его замысловатом узоре.
— По-моему, оно золотое! — восхищенно воскликнула Рона.
— Не знаю, — пожала плечами Дениза, — Но тут какие-то буквы… Но я не могу понять, что они означают. Бабушка учила меня читать, но эти буквы я разобрать не могу.
— Интересно, что там написано? — спросил Трэй, беря в руки кольцо, — Когда я был маленький, мама учила меня читать и писать. Рона не умеет ни писать, ни читать. Если бы были книги, то я бы ее запросто научил бы. Но я тоже не могу прочитать надпись. Это какой-то другой язык. Вот эта закорючка похожа на букву «р». А эта — на «о». Собственно и все, что я смог разобрать.
— Бабушка никогда не говорила, что там написано. Она сама, наверное, не знала этого… Но оно мне дорого, как память, — Дениза в этот момент чуть не заплакала. Она вспомнила бабушку и подумала, какой же она была глупой, что не послушалась ее. Тем временем Трей передал кольцо Роне.
— Очень красивое кольцо! — с восхищением сказала девочка, — Но ты его никому больше не показывай. Его могут отобрать! Вот, возьми обратно.
Дениза снова надела кольцо на палец.
— У нас тоже есть кое-что ценное, — хитро улыбнулась Рона, — Трэй, покажи саблю папы!
Трэй был рад показать сокровище, поэтому пошел в дальний темный угол чердака. Скрипнули доски, зашуршали тряпки, и при свете камина блеснула рукоять сабли.
— Вот! — сказал Трэй, встав в постройке смирно. Он стал маршировать, подражая гвардейцам, держа саблю на вытянутой руке, — Я — гвардеец его Величества!
Трэй напевал какую-то странную мелодию и маршировал.
— А что это за песня? — спросила Дениза, глядя на мальчишку. В этот момент Трэй меньше всего был похож на жалкого попрошайку.
— Это — марш! Настоящий! На парадах, куда мама нас брала с Роной, играл именно этот марш. Тум-ту-ду-ту-ту… Тум-ту-ду-ту-ту… Тум-ту-ду-ту-ту… Пум-пурум-пум-пум! Хочешь взглянуть на саблю? Подержать ее? Смотри, она тяжелая!
В руки Денизе легла сабля. До чего же она была красивой! К черной рукояти была приделана золотистая кисточка, а на лезвии было выгравировано: «Капитану Адельмарту, за верную службу и проявленную отвагу».
— Я была совсем маленькая и плохо помню папу… — грустно сказала Рона, но Трэй мне часто рассказывал о нем. Сабля — это все, что у нас осталось от родителей.
— А как же вы оказались на улице? — спросила Дениза, отдавая саблю Трею. Тот помолчал немного, а потом произнёс: