А потом я увидел Галисветова, и сердце мое дрогнуло нежностью и жалостью. Как можно было оставить его одного в этом полном опасностей мире?! Он бежал в легкой курточке, прыгая через лужи, кепка его сдвинулась набок, и ветер лохматил русую челку.
Стало страшно: в любую минуту его мог сбить автомобиль, могли обидеть мальчишки, он мог просто подвернуть ногу и упасть.
Между тем, край глаза отметил близость кометы. Минуты начали хаотично растягиваться и сжиматься. Но ужас перед летящим небесным телом исчез, когда все внимание переключилось на маленькое, тонкорукое существо с тяжело оттягивающим плечи портфелем. Кроме школьных учебников, в нем летали волшебные отмычки от дверей прошлого, за которыми томились моя мама, бабушка, более далекие пращуры, а также прадеды Дуброва — Никифор и Матвей. В том же портфеле Галисветов нес ключи и от завтрашнего дня.
— Не промочи ноги! — закричал я, с досадой вспомнив, что так и не купил ему новые ботинки — эти уже малы и вот-вот попросят каши.
Почему я не помню, а точнее, не знаю его в раннем детстве? Не слышал его первых слов, не помог ему переступить первый порожек, не прочел первую книжку? Он и сейчас, по сути, обходился без меня. В этой его самостоятельности таилось нечто для меня обидное и несправедливое.
Шум и треск разрываемой ткани повернули мою голову влево. Хвостатый огненный шар был совсем рядом. Жестко разрезая небо, он грозил так же вспороть мальчишку, Землю, меня… В такой ситуации смешно было на что-то надеяться, и все же я выбросил вперед ладони в невероятной попытке оттолкнуть грозное тело. И — о чудо! — мои безоружные, обыкновенные человеческие руки притормозили ход огненного снаряда, он сердито зашипел, разбрызгивая пламенные струи, круто развернулся и ушел в черноту.
Я стер со лба испарину и глубоко вздохнул».
Причина без следствия, чтобы не отделять настоящее от будущего.
Телефон зазвонил так неожиданно, что перо Ладушкина прочертило на бумаге крутую параболу.
— Привет, это я, — сказал Галисветов.
— Привет! — обрадовался Ладушкин.
— Радио слушаешь? Удалось изменить направление кометы! Ура!
— Иначе и не могло быть, — ничуть не удивился Ладушкин и неожиданно спросил: — Галисветов, а тебе никогда не хотелось прийти ко мне в гости?
— Хотелось. Но ты на другом конце города. Почти что в антимире.
— Как не стыдно, Галисветов! — В горле застрял комок. Сделал усилие, проглотил его. — Ты ведь уже не маленький, и как это случилось… без меня? В чем дело?
— Дело в трансноиде! — ответил Галисветов, и Ладушкин представил, как при этом он весело хлопнул себя по лбу.