Ладушкин и Кронос - страница 9

Минут семь класс слушал его. Наконец кто-то не выдержал, негромко свистнул. Галисветов сразу все понял, черепашкой втянул голову в плечи и сел.

— Поэма не плоха по форме, но ужасна по содержанию, — сделала вывод Юлия Петровна. — И где ты ее вычитал?

Увидев, что мальчик заметно скис, Ладушкин тихо сказал:

— Не огорчайся, я научу тебя отличать хорошее от плохого.

На что Галисветов ответил:

— Да разве меня это огорчает? Мне вдруг подумалось о том, что будет с Землей через тридцать тысяч лет.

Девятый «Б» так и качнуло, кто-то на «Камчатке» включил транзистор.

Юлия Петровна встала, и все притихли.

— Что такое время? — сказала она тоном, не требующим ответа. — На нашей планете его создает суточное вращение Земли вокруг Солнца, которое в свою очередь вращается вокруг центра Галактики. Как ни крути, а обуздать время невозможно. Все мы «у времени в плену», как сказал поэт. Но беречь время надо, в этом Андрей Матвеевич прав. Поблагодарим его аплодисментами.

На это Ладушкин ничего не мог возразить. Прощаясь с девятиклассниками, задумчиво пробормотал, не очень понимая самого себя:

— Все-таки, вероятно, дело в трансноиде.

— Как это? — не поняла Лагутина.

— Да так. Приснилось, будто кто шепнул на ухо: «Дело в трансноиде». А что это, и сам не знаю.

И вдруг выручил Галисветов.

— «Транс» по-латыни — перемещение, движение. «Ноос» — мысль, разум. Значит, дело в движении разума. Трансноид может быть прибором или органом.

«Все-таки он умничка», — подумал Ладушкин.

— Я сегодня приду, — сказал он Галисветову уже за дверью класса. Починю телевизор, холодильник, унитаз.

В конструкторское бюро Ладушкина пригласили три года назад, приметив его светлую голову: каждый год он вносил по нескольку рацпредложений. В последний раз благодаря ему была улучшена схема блока развертки, и Тамара Орехова, сидящая за контрольными картами, сразу же прониклась таким вниманием к Ладушкину, что он теперь тихо страдал от этого. Сейчас, когда на учете была каждая минута, это внимание особенно тяготило.

В бюро Ладушкина уважали. Не имея диплома, он мог заткнуть за пояс кое-кого из инженеров. Производили впечатление и его публикации в газете, над которыми подтрунивал только Веня Соркин, смущая Ладушкина и вызывая в нем хорошую злость. С Веней у него были особые отношения: он любил его проницательный ум и чуткую душу, но терпеть не мог его черный юмор, однако был благодарен Соркину за то, что тот постоянно держит его в творческом тонусе.

Веня первый заметил, что с Ладушкиным что-то творится.

— Не трухай, старик. — Он хлопнул его по плечу. — Или, по-твоему, Кронос обручился с Виолеттой?

— Именно так.

— Тогда сразу шей саван и ползи на погост, если уже сейчас сохнешь.

— Не сохну, а соображаю, как быть.

— Соображают, как сам знаешь, не в одиночку. А вот кое-кто, между прочим, действует.

Веня многозначительно замолчал, интригуя Ладушкина. Тот выжидательно смотрел в его хитровато поблескивающие глаза, но с достоинством молчал.

— Да спроси же меня, как именно действуют, — не выдержал Веня.

— Сам расскажешь.

— Чтоб ты был один такой в мире, — ругнулся Соркин. — Так вот, кто-то по ночам останавливает стрелки часов на вокзальной башне.

— Ой, мальчики, и мне расскажите, — подскочила к ним Орехова, одергивая свое вязаное платье в ажурных дырочках.

— Томочка, это мужской разговор, — отстранил ее Веня.

Ладушкин недоверчиво смотрел на Соркина.

— Чего уставился, как профессор на таракана? Истинная правда!

Ладушкин знал за Веней особенность разыгрывать друзей и принял эту информацию за очередной блеф. Но все же что-то дрогнуло в нем: уж не появился ли у него единомышленник?

Вене он ничего не сказал, развернулся, сел за свой стол и начал собирать блок.

Украшение города — огромные часы, стрелки которых шпажками скрещивались у эфесов, мелодично отбивали двенадцать, когда Ладушкин ступил на вокзальную площадь, недоумевая, как можно взобраться на башню и помешать их ходу.

Две ночи подряд до трех часов он следил за башней. Его приметил дежурный милиционер, попросил документы и, повертев в руках удостоверение городской газеты, посоветовал идти спать. Тогда он поинтересовался, правда или выдумка, что кто-то пытается остановить время.