Лакей Богов 4 - страница 62

— О? А я думал, ты спишь.

После того, как Ёсихико в спешке умчался в Вакаяму, пара богов и одна человеческая девушка всё-таки поужинали на кавадоко, а затем устроили очередную пьянку дома у Хоноки. Самой Хоноке хватило улуна и апельсинового сока, чтобы устать и лечь спать. Окунинуси-но-ками убедился, что его жена как следует напилась и заснула, после чего попытался тайно уйти из дома.

— Я спала. Ты разбудил меня, когда уходил, — обворожительно улыбнувшись, Сусэрибимэ грациозно подошла к мужу по неровной черепице.

Окунинуси-но-ками протянул руки, обнял жену и улыбнулся ей.

— А я думал, что вышел тихонько.

— Не только поэтому. Когда мы ужинали на кавадоко, ты был каким-то нервным.

Высокие боги одним своим видом украшали пейзаж. Они затмевали собой даже блеск звёзд в летней ночи.

Сусэрибимэ обвила руками шею мужа и посмотрела точно в его глаза.

— Ты ведь собираешься к Ёсихико?

Окунинуси-но-ками ухмыльнулся. Его жена уже знала ответ.

— Ты как всегда очень проницательна.

— Это было ещё проще, чем уличить тебя в измене.

— Об этом… давай как-нибудь в другой раз

Окунинуси-но-ками отвёл взгляд. Конечно, он старался сдерживать себя, но мало ли какие боеприпасы приготовила жена.

— Как только я услышала, что заказ Ёсихико связан с Вакаямой, я сразу поняла, что тебя мучает, — Сусэрибимэ самодовольно ухмыльнулась и разжала объятия. — Но не помогай ему сверх меры, иначе рассердишь Когане. Ты и без этого уже подарил тем женщинам немало благосклонности.

— Не волнуйся, я иду только посмотреть, — Окунинуси-но-ками пожал плечами и улыбнулся.

В древние времена в краю Идзумо жил одноимённый клан, почитавший Окунинуси-но-ками. Со временем клан разросся настолько, что выходцы из него поселились и в северном Кюсю, и в Наре, и даже в Вакаяме. Выходцы из клана Идзумо общались и торговали с местными жителями. Они нашли себе хорошее место, поэтому даже сейчас в низовье реки Кинокава можно найти множество храмов, посвящённых Окунинуси-но-ками. Жители Нагусы тоже не считали клан Идзумо чужаками. Именно поэтому Окунинуси-но-ками не смог остаться безучастным.

— Я даже не знаю подробностей заказа Ёсихико. Что ни говори, это всё-таки его работа. А я… я всего лишь исполняю свой долг, — сказал Окунинуси-но-ками и протяжно вздохнул. — Но в то же время благодаря этому случаю я понял, насколько сильными бывают женщины.

— О, только сейчас? Как странно, я была уверена, что ты давно это понял. Или я тебя слабо пинала? — проворковала Сусэрибимэ.

Окунинуси-но-ками пришлось тут же уточнить, что он имел в виду другое. Сначала он не знал, чем всё закончится, но теперь на горизонте уже маячило решение. Хотелось поскорее со всем разобраться и вернуться домой.

— Ладно, я пошёл, — сказал Окунинуси-но-ками и шагнул в киотскую ночь.

— Возвращайся скорее, Какуриготосиросимэсу-оками, — Сусэрибимэ улыбнулась и помахала рукой, провожая исчезающего в ночи супруга.

***

Приближался рассвет.

На фоне светлеющего восточного неба уже летела первая птица. Безоблачный небосвод обещал очередной знойный день. И всё же ранним утром воздух был сухим, влажным, пропахшим травой и землёй. Где-то вдалеке гудел мотоцикл — наверное, это почтальон развозил газеты.

Ёсихико поднялся на холм за храмом и посмотрел на дома и поля, пока ещё не освещённые утренним солнцем. Деревня до сих пор дремала в утренних сумерках. Когда-то на этом холме стояло небольшое укрепление, с которого дозорные следили за округой. По преданиям, здесь же погребена голова Тобэ Нагусы, далёкого предка семьи Оно. Но если это и так, могилы уже не осталось. На холме виднелись только следы насыпей и каменных стен.

Несколько часов назад они втроём сдвинули потолочные доски и забрались на чердак. Там им пришлось сражаться с темнотой, паутиной, толстым слоём пыли и птичьим помётом, пока лучи карманных фонарей пытались что-нибудь отыскать. Наконец, они заметили двойной пол в уголке возле восточной стены. В этой нише они отыскали книгу и деревянную шкатулку, замотанные в промасленную тряпку.

— Может, это и есть то, что искал мой отец?

Они осторожно размотали тряпку. На выцветшей обложке древнего, переплетённого бечёвкой тома виднелось написанное чернилами название: «Книга Нагусы». Ёдзи чуть было не взял старый том голыми руками, но передумал и послал Тацую за новой парой перчаток.