Ларец Душ - страница 10

- Угу, и себе тоже. Ну что, домой?

Серегил похлопал себя по рубашке, где были припрятаны письма.

- Домой.

Они пристроились пассажирами на Нимбус — торговое судёнышко, курсировавшее вдоль побережья — и уже шесть дней спустя после свого отъезда из Римини возвратились обратно. Вечернее солнце, гнавшее по волнам тень впереди корабля, обрызгало золотистыми крапинами рабочую гавань, окрасило в розовый цвет макушки скал, вздымавшихся над Нижним городом. Соединяясь между собой извилисто карабкавшейся вверх и огороженной стенами Портовой Дорогой, Верхний Город с его дворцами и громадами рынков, венчал собой отвесные скалы, в то время как Нижний — нагромождение складов, податных домов, съёмных многоквартирных бараков, зданий Гильдий и бесчётное множество харчевен и дешёвых борделей, предоставлявших кров морякам и торговцам — широко раскинулся вдоль устья просторного залива внизу под ним.

Облокотившись о поручень рядом с Серегилом, Алек наблюл, как стремительно приближается городской берег. Нынче оба они в своей простецкой и грубой дорожной одёжке ничем не выделялись из толпы — длинные льняные рубахи, заляпанные грязью кожаные штаны, изъеденные морской солью сапоги, к поясам подвешены ножи, волосы спрятаны под вылинявшие соломенные дорожные шляпы.

Первое, что их встретило, едва они миновали прибрежные моллы, — знакомые «ароматы» Нижнего Города, принесённые ветром вместе с раскалённым воздухом с побережья. Алек рассеянно почесался под лопаткой, глядя как матросы, убрав паруса, заводят судно наверх, к каменному причалу. Даже без камзолов их рубахи подмышками и на спинах взмокли от пота. Благодаря же избранным себе ролям для того, чобы проникнуть в усадьбу Рельтеуса, они уже около недели не имели возможности нормально помыться.

- Я бы что угодно отдал, лишь бы прямо сейчас очутиться в бане, — проворчал Алек.

Серегил нюхнул себя и поморщился:

- Да уж, прежде чем войти в приличный дом, не мешало бы помыться.

Как только корабль встал на причал, они вскинули на плечи свои мешки и, скользнув по трапу, постарались затеряться в толпе. Здесь их запросто могли узнать, стоило лишь кому-нибудь повнимательнее приглядеться к их лицам. Пока они торопились выбраться из лабиринта лавочек и палаток портового рынка, их преследовал висевший в воздухе запах протухшей рыбы и кислого молока.

Местные нищие попрошайки были жирными, как мухи: многие из них были в прошлом вполне уважаемыми людьми, докатившись до нужды лишь благодаря затянувшейся войне.

Когда они проходили мимо хлебной лавки, откуда-то вынырнул парнишка и, зажав подмышкой краюху, бросился наутёк от помощников хлебопёка. Те очень быстро его нагнали и, свалив с ног, принялись колошматить бедолагу, пока тот не взмолился о пощаде. Во мгновение ока собралась толпа сочувствующих, кинувшихся на выручке несчастному парню. И прямо на глазах у Алека с Серегилом и пекарь и его подручные были сами сбиты с ног и избиты, а лавка заполыхала огнём.

Едва они выбрались из трущоб на более или менее безопасные кривые улочки за их пределами, Серегил грустно покачал головой:

- Просто чудо, что весь город до сих пор не спалили.

Здесь громоздились друг на друга многоквартирные трущобы, словно пьяницы, стоящие в обнимку. Тут и там, свисая с подоконников, сушилось белье, и в наступающих сумерках местные матроны, высунувшись из окон, кричали своим играющим на грязных тротуарах детишкам о том, что пора расходиться по домам. Мусорщики, похоже, не слишком-то часто заглядывали к своим соседям, так что сточные канавы «благоухали» гниющими отбросами.

Алека с Серегилом тут же обступила набежавшая отовсюду ребятня, выклянчивая монетки. Алек сыпанул им пригоршню медяков и, предоставив детям бороться за свои монетки, они поскорее свернули в узкий проулок, где огромные чёрные крысы устроили пиршество над трупом дохлой собаки. Несмотря на сгущающуюся темноту, Алек успел уловить краем глаза фигурку, вроде бы детскую, выпавшую вдруг из-за шаткой ограды на той стороне улочки. Следом за ней тут же выскочило несколько жирных крыс.

- Держись! — Алек подбежал к мальчику и наклонился, чтобы разглядеть его. Это было маленькое, измождённое создание. Глаза мальчугана были открыты и Алек даже подумал, что он уже мертв, когда увидел, что грудь малыша едва заметно вздымается и опускается. Алек осторожно потрепал его по щеке: