Ларин Петр и волшебное зеркало - страница 20

Вообще-то, зубов у свистков не бывает, но Петру показалось, что Волшебный Свисток разговаривает с ним именно сквозь зубы, и притом очень ядовито. Кажется, начинались последствия, о которых предупреждало Дисциплинарное Уложение.

— Извини, — сказал он. — Мне жаль, но я действительно не знал, к кому обратиться.

— Разумеется, — сердито проворчал из-за двери разговорчивый Свисток. — Если бы не крайняя нужда, я бы так и валялся в этом пыльном ящике. Преподобные ноты, с кем я связался! Этот мальчишка вспоминает обо мне только тогда, когда нужно что-нибудь свистнуть. Ещё бы! Ведь на то я и Свисток…

— Извини, — повторил Пётр. — Я действительно в отчаянном положении.

— Это я в отчаянном положении! — резко возразил Свисток. — Этот Ключ раз в десять больше меня, дверь гладкая, а я не штатив и не альпинист, я — Свисток и этим горжусь!

— Ты — Волшебный Свисток, — напомнил Пётр. — Просвисти заклинание Невесомости, и дело в шляпе.

— Интересно, а кто будет в меня дуть? — ядовито осведомился Свисток.

— Интересно, а кто дует в тебя, пока ты болтаешь? — не менее ядовито поинтересовался Пётр, которого болтовня Свистка уже успела утомить.

Похоже, ему удалось поставить Свисток в тупик. За дверью наступила тишина. Пётр уже начал волноваться, не ушёл ли разобиженный Свисток восвояси, но тут в коридоре послышался негромкий мелодичный свист — Свисток выводил заклинание Невесомости.

Потом мелодия оборвалась, и Свисток сердито сказал:

— Ну? Вот он я, болтаюсь в метре от пола, как космонавт посреди орбитальной станции. И что я, по-твоему, должен делать дальше? Никакое заклинание не сможет протолкнуть такой огромный Ключ в такую маленькую замочную скважину! Это всё равно что пытаться протащить верблюда сквозь игольное ушко. К тому же его мало засунуть в замок — надо ещё и повернуть!

— Просто дотронься им до замка, — сказал Пётр, решив до поры до времени не обсуждать со Свистком его манеры.

— Фокусы-покусы, — презрительно фыркнул Свисток. — В этом доме ничего не делается по-человечески. Одни сплошные фокусы!

— Ты на себя посмотри, — посоветовал Пётр. — Сам-то ты кто?

— Вот об этом я и говорю, — вздохнул Свисток. — Ладно, отойди-ка от двери, а то мало ли что…

Пётр отступил на пару шагов, отдавая должное предусмотрительности Свистка. Магия Большого Ключа была изучена не до конца, ею просто пользовались, не зная толком, как она работает. Честно говоря, никто не мог даже с уверенностью сказать, откуда вообще появился в школе Большой Ключ. Он просто был, как и многое другое, и с ним приходилось считаться.

Воздух снова дрогнул, на этот раз гораздо сильнее, чем когда Пётр оживил Свисток. Послышался немелодичный звук, похожий на металлический скрежет, дверь озарилась неярким зелёным светом, в замке что-то щёлкнуло, звякнуло, хрустнуло. Пётр стоял в сторонке, ожидая продолжения, но больше ничего не произошло. Изумрудный свет медленно угас, дверь осталась закрытой. «Ничего не вышло!» — решил Пётр, но тут из-за двери снова послышался слегка шепелявый голосок Свистка.

— Так и будем стоять? — язвительно поинтересовался Свисток. — Или ты ждёшь, что я стану надрываться, открывая перед тобой все двери подряд? Я Свисток, а не привратник!

— И тем гордишься, — закончил за него Пётр, взялся за ручку и открыл дверь.

— Совершенно верно, — с достоинством ответил Свисток, входя в изолятор.

Пётр вздрогнул, увидев его. Свисток остался медным, но теперь напоминал не боцманскую дудку, а металлическую змейку с дюжиной крошечных ножек, расположенных по бокам её трубчатого тела. На обоих концах трубки появились совершенно одинаковые медные губы, а спереди, прямо над губами, прорезались круглые глазёнки — выпуклые, как у краба, очень живые и бойкие.

— Господи, на кого ты похож! — не удержавшись, воскликнул Пётр.

Свисток не обиделся. Он гордо приподнял верхнюю половину туловища, выкатил глазки на тонких медных проволочках и с явным удовольствием оглядел себя со всех сторон.

— Ни на кого, — самодовольно сообщил он. — Ни на кого, кроме себя, единственного и неповторимого.

Он прошёлся по тесной прихожей, смешно семеня многочисленными лапками и тихонько насвистывая что-то среднее между «В лесу родилась ёлочка» и «Боже, царя храни». Вид у него был цветущий, если можно так выразиться, говоря о медном свистке.