Ласточкин хвост - страница 11

Раз уж братец что решил, отговаривать его — гиблая затея. Увлечённый своими магическими штуками, он всё равно не станет слушать. Ну а мнение об Империи и её гражданах у них и прежде разнилось. Эрьен замечал только плюсы, уповая на совместное развитие и «прогресс нового века», в то время как Энесс продолжала мнить имперцев врагами, видя происки шпионов даже там, где их быть не могло. Сама она ни в жизнь бы не отправилась туда добровольно. Оставаться одной на целый год тоже казалось дико. Так ведь и от тоски можно взвыть.

Уставившись в кружку с остывающим чаем, Энесс гоняла ложечку меж пальцев. Как отнестись к нежданной новости, она пока не решила. Слишком многое навалилось враз, и требовалось время, чтобы разложить всё по полочкам.

Видимо, молчала она так долго, что Эрьен не выдержал:

— Ну, так что скажешь?

— Скажу, что мне нужно мнение эксперта, — смена темы показалась наименее болезненным исходом. К тому же, расследование требовало ответов. Удобно, когда под одной крышей с тобой живёт волшебник, пусть и не получивший ещё лицензию.

— Это как-то связано с твоими «принцессами»?

— Не моими, но да, — Энесс поёрзала на стуле, пытаясь облечь вопрос в удобоваримую форму. — Вот скажи, ты бы смог отследить шрафт, как это делают в ДМБ? Эрьен ощутимо напрягся. Хотя чего-то подобного он, похоже, ожидал.

— Теоретически — да. Но это зависит от многих факторов. От силы источника и от «свежести» творимой магии. Остатки шрафта — всё равно что грязь под подошвой ботинка. Сделаешь несколько шагов, и она стирается об асфальт, постепенно сходя на нет. А потом и вовсе высыхает.

— И сколько должно пройти времени? Только по-простому, без заумностей.

— От нескольких часов до недель. Маги в Департаменте — натасканные ищейки, им подобная работа даётся в разы легче. Ну а такому, как я, пришлось бы потрудиться. Теоретически, — повторил он с нажимом. — Потому что практически…

— Тебе нельзя практиковать за стенами аудитории. Я помню.

— Обожаю, когда ты так делаешь.

— Как? Заканчиваю за тебя длинные и скучные фразы? — подмигнув братцу, Энесс составила посуду в мойку. Заниматься хозяйством ей было откровенно лень.

— Знаешь, — протянула она задумчиво, — иногда я и впрямь радуюсь, что Пробуждение обошло меня стороной. А иногда — жалею.

Это было чистой правдой. С одной стороны, любая практикующая женщина лишалась счастья материнства — неудивительно, что многие в сознательном возрасте оставляли Дар, отдавая предпочтение семье. Усидеть на двух стульях было решительно невозможно. С другой — она чувствовала себя идиоткой, когда заходил разговор о потоках шрафта, Вуали и всей этой потусторонней мути. А считать себя глупой Энесс не любила.

— Не надо. Ты бы сейчас прозябала вместе со мной в университетских стенах, сходя с ума от въедливости профессоров. А так — занимаешься любимым делом.

— Если бы. Вместо помощи бедняжке Катарине Йонссен я вношу свою лепту в никому не нужную рекламу. Ну, или антирекламу, когда дело касается заведений общепита «Крошка Хуго». Кто вообще придумал это дурацкое название? Беда в том, что я даже не знаю, с чего начать, чтобы… Эй! Я ему тут душу изливаю, а он встал и ушёл!

Эрьен вернулся спустя минуту, и не с пустыми руками. На стол лёг красочный театральный буклет.

— Начни с этого.

— Зачем он мне? — Энесс потянулась к брошюрке, почуяв аромат типографской краски.

— Мы с Лаурой ходили на премьеру спектакля на прошлой неделе. Просто пролистай до конца.

Пожав плечами, девушка последовала совету. Не то чтобы мелодрама под названием «Король из трущоб» её заинтересовала — на таких представлениях она раньше бывала часто, и в итоге они набили оскомину. Однако с последней странички на неё глядела красавица в пышном платье, стилизованном под прошлый век.

— Катарине Йонссен в роли принцессы Клотильды, — тупо повторила она вслух, прежде чем перевести на брата удивлённый взгляд.

Тишину разорвал донёсшийся из прихожей телефонный треск, и когда Эрьен ушёл отвечать, Энесс будто очнулась.

Всё это слишком походило на жестокую, извращённую шутку, но чью? Ведь первых пропавших нарекли так в прессе лишь потому, что обе девушки вращались в высших кругах, будучи наследницами состоятельных семей. Катарине же была принцессой буквально, пусть и на сцене в течение пары часов.