Латинист и его женщины - страница 19

— Ты уподобляешься этому азиату! — засмеялся я.

— Но ведь книга о человеке — это как бы бессмертие!

— Вот и он тоже — помешан на бессмертии! А по мне: жить надо хорошо сейчас и на этой самой земле, а не откладывать всё на суд потомства или на загробное царство.

— Я совершенно согласна с тобой, но кто его знает, каким свойством обладает написанное…

— И каким же оно может обладать свойством?

— А таким: просуществовать долго и иметь какие-то последствия может именно то, что написано, а не то, что просто прозвучало в воздухе и смолкло, — ответила Зинаида.

Я не придал тогда особого значения её словам, но запомнил их. И, как потом оказалось, не зря.

— Что ты больше любишь — осень или весну? — неожиданно спросила Зинаида.

— Пожалуй, осень.

— И я — тоже. Утром, когда мы проснулись, там был такой красивый вид из окна: жёлто-красный лес над водой, камыши… Если бы только не колючая проволока!..

Я сказал:

— Мне постоянно снится один и тот же сон: будто я живу в какой-то незнакомой местности — лесистой и гористой. Мой дом стоит на горе, и я в нём живу и живу с семьёй… А из моих окон открывается вид на ДВЕ озёрные цепи; они тянутся от подножья моей горы в разные стороны до самого горизонта… Я спрашивал одного своего знакомого — специалиста по психологии — о том, что это означает, почему озёра вытянулись в ДВЕ цепочки, а не в одну, а он мне и говорит: это, говорит, знак твоей раздвоенности. А какой раздвоенности — так мне и не пояснил. Уклонился. Ну так вот: в этом своём сне я надеваю резиновые сапоги и хожу под холодным моросящим дождём где-то вдоль берега то одной озёрной цепи, то другой… А иногда плаваю на лодке и ловлю рыбу. И это очень странно, я ведь никогда в жизни не ловил рыбу… Видимо, это и есть моё представление о счастье.

Зинаида очень внимательно слушала меня, а потом сказала:

— Бойся таких снов, а то они возьмут и сбудутся. Особенно, если ты про это напишешь. И будешь ты тогда ходить под холодным моросящим дождём в резиновых сапогах!.. И хорошо ещё — если только в этой, земной жизни, а если в той, будущей? И целую вечность?..

— А что? Пусть! Я бы с удовольствием!

— Странные у тебя представления о счастье… Вот если бы я была богата, то я бы поселилась где-нибудь там, где есть небоскрёбы, пальмы, бассейны…

— Небоскрёбы и пальмы — ненавижу! Резиновые сапоги и прогулки вдоль озера под моросящим дождём — это лучше.

— А я обожаю, когда пальмы, когда небоскрёбы, когда шикарные машины, когда всё такое зеркальное!..

— Скажи по совести, — прервал я её, — ты разочарована во мне?

— К чему ты об этом спрашиваешь?

— К тому что, вот я тебя привёл во дворец. А там: камины, мрамор, люстры и прочее. И всё это — не моё. Не потому ли мы и спали порознь?

Зинаида чуть усмехнулась и сказала:

— Давай не будем ссориться!

— Давай.

— И давай останемся друзьями!

Я охотно согласился и с этим предложением.

Любви у нас не только не получилось, но её просто и быть не могло. Была дружба, были добрососедские отношения. Вот и всё.

Однажды моя Зиночка впала в меланхолию. Плакала у меня в комнате — пришла в гости и разревелась. Попутно рассказывала: на работе у неё случилась такая-то неприятность. Все, мол, вокруг плохие, и все — обижают!

А я ей слово за слово: не принимай, мол, Зиночка, близко к сердцу, это ведь у тебя просто график такой.

— Какой такой график? — изумилась Зина.

— А вот смотри, — и я подвёл её к своему компьютеру, нашёл нужный файл и показал график. — Видишь эту кривую линию?

— Вижу.

— Сейчас она у тебя в самой нижней точке. Это твой эмоциональный спад. Просто тебе сегодня положено плакать, вот ты и плачешь. А плохая жизнь тут вовсе и ни при чём. Жизнь — она ведь всегда трудная. Зато видишь вот: с завтрашнего дня у тебя начнётся подъём; кривая поползла вверх, видишь? И ты снова повеселеешь…

— Ой, правда?

— Правда! Ритм всех твоих спадов и подъёмов я уже давно вычислил. Он у тебя очень чёткий.

— Да когда же ты успел?

— Уметь надо. Я же тебя предупреждал, что я очень наблюдателен. Вот полюбуйся — всё наперёд известно.

— Значит, ты и на будущее сможешь предсказать, когда у меня что будет?