Лав-тур на Бора-Бора - страница 6

Насладившись общением с природой, она плотно пообедала в Le Matira, этот симпатичный ресторан на берегу ей посоветовали в отеле. Съев утку в вишневом соусе и бананово-шоколадный торт, она горько пожалела о запрете на спиртное – рюмка коньяку была бы кстати. Полюбовалась видом искрящейся на солнце лагуны и отправилась бродить по магазинам. Когда Юля возвращалась, ее шею украшал чудесный кулон с черным жемчугом, которым так славится Бора-Бора.

К моменту возвращения домой было уже темно, свет в бунгало не горел. Поэтому, включив иллюминацию и увидев неподвижно сидящего на диване мужа, Юля вскрикнула от неожиданности. Он даже не пошевелился. Перед Василием стояла едва початая бутылка коньяка и полный бокал, который он сверлил тяжелым, неподвижным взглядом.

– Что случилось? – Каждая клеточка Юлиного организма напряглась, сердце стало биться гулкими, редкими ударами.

В такое состояние его могло привести только серьезное несчастье.

– Дети? – выдохнула она, Василий покачал головой. – Родители? – Снова вялое покачивание. Тьфу ты. Юля с облегчением выдохнула.

Но Василий тем не менее сидел такой же понурый.

– Что случилось? – спросила супруга уже другим, мягким, спокойным голосом.

– Ирму убили, – не разжимая губ, процедил Ползунов.

– Экая новость, – усмехнулась Юля, мгновенно расслабившись и любуясь кулоном.

– Сегодня приезжала полиция, или жандармерия, фиг их знает, как они тут называются, всех допрашивали.

– Ну и что?

– Раньше думали, что она ударилась головой, когда слезала с плавательной платформы в воду, потеряла сознание и захлебнулась. Но теперь оказывается, ее ударили по голове специально чем-то тяжелым.

– Надо же, – проявила Юля умеренный интерес, – а ты-то что расстраиваешься?

– Я тоже подозреваемый. И кажется, единственный.

– Не говори ерунды. Когда бы ты мог ее убить? А главное, зачем? Ты Ирму едва знал. – Юля выразительно постучала мужу по лбу.

– Не совсем. – Как-то напряженно ответил муженек.

– Что значит «не совсем»? – Почувствовала Юля недоброе.

– Ирка была моей третьей женой.

– Кто? – автоматически спросила Юля, пытаясь переварить услышанное.

– Ирма. На самом деле ее Иркой зовут, а уж в Ирму она для понту переименовалась, когда после свадьбы паспорт меняла.

В гостиной повисла тяжелая пауза.

Наконец дар речи к Юле вернулся.

– Давай разберемся. Последние шесть дней я проводила время в компании полуголой распущенной девицы, терпела ее общество, улыбалась, смотрела, как она строит тебе глазки, и ты даже не удосужился мне сказать, что она была твоей женой?

– Да чушь это все, – отмахнулся Василий, но глазки его пугливо забегали из стороны в сторону. – Это было шесть лет назад. Да и никакой это был не брак, она просто палила мои бабки и жила в моей квартире, всего-то восемь месяцев. А потом мы развелись. И она вышла замуж за Шульмана.

– Так сразу и вышла?

– Ну, да. То есть нет. То есть не помню. Вроде не сразу. Не знаю я. Но как-то довольно быстро. – Василий явно не мог решить, что лучше – или попозже.

– Гм, – кивнула Юля. – Значит, если к нам в гости приедет мой дальний родственник, молодой, подтянутый, с пышной шевелюрой, – она взглянула на ползуновскую лысину, – поживет у нас недельку-другую, походит со мной по театрам и ресторанам, а после его отбытия я сообщу, что это мой бывший муженек был, ты возражать не будешь? – с приятной улыбкой взглянула она в глаза Василию.

– Какой еще муженек? – сразу подобрался он. – Никаких мужиков в нашем доме! Ни старых, ни молодых! – обрел удивительную живость еще недавно вялый и пришибленный Ползунов.

– Что, не нравится? Так вот. Еще одна бывшая супруга на горизонте – и ты очень крупно об этом пожалеешь, – сверкнула Юля глазами. – А сейчас ты сядешь и в письменном виде изложишь, когда и на ком был женат, имена, фамилии, даты. Где они сейчас, за кем замужем. И только попробуй что-нибудь забыть!

– Юль, ну ты что, совсем спятила? На кой все это надо? – Но взглянув ей в лицо, заткнулся и поплелся к письменному столу.

– А теперь давай по порядку, – скомандовала Юля, внимательно прочитав исписанный мужем листок и убрав его в сейф. – С чего ты решил, что стал главным подозреваемым? И вообще, как это все случилось?