Лавина чувств - страница 9

Отдав поводья мальчишке, он, согнувшись, переступил через порог и, подбоченясь, стал внимательно разглядывать прибавление. Стройный каурый жеребец с бросавшимися в глаза белыми пятнами поднял голову от кормушки и, не переставая жевать, посмотрел на него большими умными глазами. Вильям хорошо знал Уайтсокса, так как его принесла одна из кобылиц в его табуне. Четыре года назад, когда Уайтсокс был еще совсем необъезженным, он подарил жеребца Джослину.

Агнес недовольно фыркнула.

— Сколько еще эти твари будут кормиться за наш счет? — вскипела она, но тут же замолчала, испугавшись собственной дерзости, так редко дававшей о себе знать.

— Это продлится всего пару дней. Потом их будут содержать на деньги казны, — ответил Вильям, думая совсем о другом.

Такой неожиданно мягкий тон взбодрил Агнес, и она продолжила:

— Вы же знаете, что Рагнар и Джослин на дух не переносят друг друга. А это может стать лишним поводом для вражды.

— Я хозяин в этом доме. Успокойся, никаких неприятностей не будет, — холодно проговорил он, похлопывая по крупу жеребца. — Кроме того, Рагнара сейчас здесь нет. Он опять где-то кутит вместе со своими дружками.

Агнес посмотрела на высокую стройную фигуру мужа, заметив, что он уже давно не приводил в порядок зачесанные назад волосы. Шестнадцатилетней невестой она любила его так страстно, что стоило ей только взглянуть на него, как у нее начинала кружиться от радости голова. И в первые месяцы их брака он был с ней настолько ласков, что она не сомневалась в том, что он тоже хоть немного любит ее. За все эти годы она родила ему четырех дочерей, и через три месяца, как появилась на свет последняя, Катарина, Агнес вновь забеременела. Слабая и изможденная, она смотрела, как он отправляется на войну. Оставшись одна, она молилась за него каждый день, натирая на коленях мозоли о холодный каменный пол.

Ее молитвы были услышаны, ибо спустя три месяца он вернулся цел и невредим, привезя с собой из Бретани группу наемников для охраны своего замка. Он также прихватил с собой женщину, сестру одного из наемников. Первые признаки беременности не портили ее внешности, и она, будто ярко вспыхнувшая свеча, сияла от радости. Именно эта женщина, темноволосая и зеленоглазая, подарила Вильяму сына, первого для него сына, так как у Агнес мальчик родился мертвым. Тогда-то, видя во взгляде мужа радость, триумф и благодарность, Агнес узнала, что такое ненависть.

С тех пор она родила ему троих сыновей, но их появление не вызывало у него такого же восторга. Как только в этот дом пришла Морвенна и родила Вильяму сына, Агнес пришлось отступить на второй план.

— Стоит Джослину здесь показаться, как у нас сразу возникают неприятности, — проворчала она.

Вильям обернулся и предупреждающе на нее посмотрел.

— Попридержи язык, пока я не засунул тебе в рот удила, — грубо ответил он.

Сжав губы, она повернулась и зашагала по двору, направляясь к лестнице, ведущей на верхний этаж дома. Она не хотела идти через гостиную, ибо тогда ей пришлось бы встретиться с этим незаконным сынком Морвенны. Служанка открыла Агнес дверь, которую та захлопнула с такой силой, что содрогнулись тихие летние сумерки.

Вильям сощурил глаза.

— Старая сука, — пробормотал он, зная, что не совсем справедлив к своей жене, но справедливость сейчас его меньше всего заботила. Даже в самых тайных уголках его души никогда не появится желания раскаяться или, тем более попросить прощения.

Войдя в гостиную, он увидел растянувшегося в его кресле Джослина, сидевшего перед камином. Рядом, на половике, расположился его оруженосец, склонивший голову над рукояткой ножа, которую он перематывал новой кожей. Что-то кольнуло в сердце Вильяма, когда он подошел к сыну. Боже, как он был похож на свою мать. Его зеленые глаза, милая улыбка — все пробуждало в Вильяме сладко-горькие воспоминания.

Джослин стремительно встал навстречу отцу и по-мужски крепко обнял. Они были одинакового роста и одного телосложения, ведь Вильям пока еще не позволил ослабнуть и провиснуть ни одному своему мускулу. Только вот черты лица выдавали пятьдесят лет тяжелой жизни.