Льды. Люди. Встречи - страница 13

Испуганные неожиданным приходом судна и попрятавшиеся жители становища начали возвращаться. Вскоре у них установились добрые отношения с отрядом. В его руководстве были образованные, энергичные люди, определявшие климат взаимоотношений. Постепенно стали приезжать из глубин тундры якуты, посмотреть на пришельцев, а может, и разжиться чем-либо. Для меня на всю жизнь останется загадкой, как разносятся вести по безлюдным пространствам снежной пустыни. Торбазами называют меховую обувь, а это явление — торбазной почтой.

Общение с местным населением принесло большую пользу членам экспедиции. Они научились ездить на упряжках, носить и шить меховую одежду, так как казенная форма для полярных условий непригодна. Здесь, на побережье, зимы суровые. Часто при морозах в сорок и более градусов дуют сильные ветры, наметая сугробы многометровой высоты.

Зима обещала быть ранней и суровой. Двенадцатого сентября сильным ветром нагнало лед. Однако дубель-шлюпку поставили на отстой так удачно, что ни подвижки, ни сжатия льда ее не повредили.

Зимовка проходила тяжело. Стены из просоленного плавника, отсыревая, промерзали. Скученность была страшная. Нужного количества свежего мяса и рыбы заготовить не удалось. К весне многие зацинговали. Не обошла цинга и Прончищева. Жить в Усть-Оленёкском пришлось долго. Река тут широкая. До дальнего берега восемь верст, а течение слабое. Припай с вмерзшим "Якуцком" простоял до августа. Только третьего числа, почти через год, экспедиция вышла в море.

Легко шли только до Анабары, а там повернули на север и дальше пришлось "с великою опасностью" пробиваться сквозь льды. Однако, несмотря ни на что, берега, встреченные острова, глубины — все наносилось на карту, собирались геологические образцы и велось по светилам определение широты и долготы. За редким исключением каждый день, каждый час был наполнен тяжкими испытаниями и для людей, и для судна.

Пробившись до широты пролива Вилькицкого, "Якуцк" встал, зажатый льдами, возле островов, ныне называемых островами Комсомольской Правды. Берег уходил на запад. Вместе с ним до самого горизонта шел сплошной припай. С востока нажимали поля толстого, старого льда. Вперед пути нет. Надвигается зима. Рисковать судном — значит рисковать людьми и успехом всего дела. А повернуть назад — значит на будущий год начать все с начала! Больной Прончищев уже не встает. Будет ли тот год легче и доживет ли командир? Ему становилось все хуже! Последние дни его подменяет Челюскин, но пока авторитет командира поддерживает веру в конечный успех. Что решить? Прончищев созывает консилиум.

Собравшиеся принимают единственно разумное решение — повернуть назад. Это будет не отступление, а возвращение, с сознанием того, что выполнена значительная часть дела, возвращение для подготовки к завершению его в будущем году.

Люди выходят на лед, долбят его пешнями, разворачивают "Якуцк" в обратный путь, проталкивая, протискивая, и чуть ли не на руках проводят к открытой воде. Мокрая, обмороженная, изнуренная многодневными усилиями, команда борется за жизнь. Многие больны, но еще достаточно рук, чтобы управляться с маленьким судном. Его перенаселенность становится спасительной. Выбравшись изо льдов, через неделю попадают в шторм. Отдыхать нельзя. Надо окалывать намерзающий лед, иначе дубель-шлюпка опрокинется. И снова борьба за жизнь, за то, чтобы, перезимовав в прошлогоднем логове, снова с нечеловеческим трудом и риском идти на приступ высоких широт.

Сейчас спортивные маршруты по Северу считаются героическими. Их страхуют с воздуха, сбрасывают продукты и все, что надо. По первому радиосигналу приходят на помощь. Как же можно тогда назвать подвиг первооткрывателей? Рассчитывая только на свои силы', без технического обеспечения извне и подстраховки, шли они в неведомое, открывая его для нас. Шли, не думая ни о славе, ни об известности, из простого чувства долга, гордясь уже тем, что им доверили выполнить "государево дело", хотя бы и ценой жизни.

В день консилиума на карте была поставлена высшая точка, конец маршрута, — 77 градусов 29 минут. Дойти до нее "Якуцку" в следующие годы не пришлось. Только через столетие значительно более совершенное судно сумело проникнуть в эти воды.