Леди для Конюха - страница 41
- Я тоже рада тебя видеть, сестренка.
- А я...а мне так много нужно рассказать и… - осекаюсь на полуслове, закусываю губу, оглядываюсь на замершего напротив нас брата. - Нам же ехать надо, да? Там же… - киваю в сторону трассы, откуда, судя по моим подсчетам, вот-вот должна появиться свита барона.
- Не волнуйся, куколка, там все схвачено, - подмигивает мой братец. Взрослый уже, а такой...просто счастливый. И становится так тошно, что все внутри скручивается тугим узлом.
- А Машка где? - спрашиваю на автомате, обнимая свой живот, где уже живет маленькое чудо. Только говорить о нем не хочется. Никому, кроме того, кто мне подарил это чудо.
- Крестному мозг выносит, - фыркает Крис. - Он у нас упрямый засранец, в монахи решил податься. Вот Машка его...перевоспитывает.
- Его перевоспитаешь, как же, - бурчит Катька, усаживаясь в машину.
- А почему в монастырь? - спрашиваю, когда Крис выруливает на трассу в противоположном от Дюссельдорфа направлении. - Верующий? - других причин я не видела, хотя идея заманчивая. Может, и мне податься? Интересно, а с ребенком возьмут или туда только невинных принимают?
- Карин? - кажется, я сильно задумалась и пропустила,что мой братец ответили ответил ли. Катька смотрит встревоженно. - Ты в порядке?
- Нет, - на выдохе. - Крис, отвези меня к...Егору. Пожалуйста.
Кажется, последнее выходит слишком жалобно, потому что взгляд Катьки неуловимо меняется.
- Хренушки ему, пусть валит в свой монастырь, - злится и совсем не слышит моей просьбы.
- Крис… - зову и ловлю его взгляд в зеркале заднего вида.
- Родной, - Катя кладет ладонь поверх его и что-то есть в этом жесте такое интимное, что я вдруг ощущаю себя лишней. Кутаюсь в куртку, вздыхаю, - Карина...хочет попрощаться с Егором. Верно, сестренка?
Киваю, чувствуя как озноб пересчитывает позвонки, ледяными пальцами сжимает сердце, замораживая. Снова.
- В каком смысле попрощаться? - а следом отборные маты. - Вот же сукин сын. Придушу собственными руками и не посмотрю, что этот ублюдок мой отец.
- Крис, - кажется сегодня я просто “блещу” логикой, но его слова причиняют боль. - Расскажи мне все.
- Что именно, куколка? - спрашивает, снова на короткий удар сердца перехватывая мой взгляд.
- О Рихе, моем клубе и партнере. Это часом не ты?
- Часом не я, - злится.
- Ты злишься. Почему?
- Потому что хочу грохнуть собственного отца, - почти рычит, - и одного безногого кретина.
- Крис, - это Катя. Тихо, но настойчиво что-то выговаривает брату.
- Понимаю, - хмыкаю. - Сама хочу.
- Брат и сестра - одна сатана, - фыркает Катька.
- Муж и жена, - поправляю, задремывая.
- У тебя и муж не святой, - доносится сквозь сон, но тут же стирается волнами Морфея.
Мы едем долго. Пару раз меняем машину, ночуем в придорожном мотеле. И всю дорогу говорим обо всем на свете. А на деле - все это пустая болтовня. Ни о чем. Брат так и не ответил ни на один мой вопрос, только обронил, что лично познакомит меня с партнером, тот все и расскажет. Что именно расскажет - непонятно. Машка звонила на вторые сутки пути. Щебетала без умолку. А когда услышала меня, заверещала радостно и быстренько распрощалась.
- Кажется, наша дочь только что нашла идеальную мотивацию, - весело заметил Крис.
Хотелось спросить - для чего? - но я молчу.
За окном проносятся города с высотками и маленькими шале, озера, леса и горы. Они везде. Остропикие, одетые в снежные шапки. Суровые, у подножия укрытые зеленым пледом. Опускаю стекло, вдыхая еще морозный воздух и всхлипываю. Мир расплывается и я торопливо прячу лицо в ворот свитера. Мне нельзя плакать. У меня все хорошо! Крис не отдаст меня барону, а совсем скоро у меня появится малыш. Наш с Егором ребенок. Мальчишка, который будет как две капли воды похож на своего отца. Вот только...только сердце в груди бьется отчаянно, не желая мириться с тем, что Егора больше нет. Мне не хватает его: тепла, улыбки, голоса, пьянящего и затрагивающего самые потаенные струны тела. Меня ломает без него. И где-то между Австрией и Швейцарией я прошу Криса остановиться. потому что мысли становятся слишком громкими и мне вдруг страшно, что их услышит кто-то кроме меня. А я не хочу и не могу ни с кем делиться своим горем. Не хочу делиться своим маленьким счастьем. Не сейчас.