Леди на одну ночь (СИ) - страница 32

Оттуда взглянула на нее почти незнакомая девушка — бледная, растрепанная, в помятом платье. Как пойдет она в таком виде по городу? Как осмелится показаться тетке на глаза?

Впрочем, с прической она разобралась быстро. Оглядела и платье — не запачкалось ли? Хорошо, что пришла не в светлом — в тёмном.

Искать в лежавших на столе бумагах расписки брата не стала — не хотела задерживаться ни на секунду. Да и была уверена, что Кузнецов на станет теперь пускать их в ход. Ведь слово дал.

Она вышла из комнаты, едва держась на ногах. Если бы слуга попался ей в коридоре или на крыльце, она бы, наверно, рухнула без чувств — от напряжения, от стыда. Но того нигде не было видно, и она, оказавшись на улице, почувствовала себя чуть увереннее. А дождю обрадовалась как никогда прежде.

И когда спустя час она появилась в доме тетушки, насквозь промокшая, никто не удивился, что она испугана и дрожит.

— Замерзли-то как, барышня! — всплеснула руками Дашутка. — Переодевайтесь в сухое! Я вам чаю с малиной сейчас принесу.

Она прошмыгнула в свою комнату, принялась срывать с себя одежду, с трудом сдерживая рвущиеся наружу рыдания.

К счастью, и Таисия Павловна, и прислуга были так заняты приготовлениями к отъезду, что на нее почти не обращали внимания. Тетка только спросила, упаковала ли она свои вещи, и вполне удовлетворилась ее коротким «да».

Она взяла только самое необходимое — несколько платьев, нижнее белье и удобные туфли. По стоящим на полке шкафа томикам некогда любимых стихов только скользнула взглядом. Всё это казалось теперь романтическим бредом.

Стоило под окнами дома проехать какому-то экипажу, она вздрагивала, хоть и знала, что Кузнецов не приедет — на что она ему теперь? Он получил всё, что хотел, и теперь может рассказывать приятелям о своей победе. Она только надеялась, что он выполнит обещание.

Они приехали на вокзал за полчаса до отправления поезда (тетушка волновалась, как бы не задержаться на переправе через реку). Кирилл помог им разместиться в вагоне и вышел на перрон. Он был бледен, взволнован, и Шуре хотелось бы его утешить. Но рассказать о том, что счета оплачены, значило бы признаться в своем позоре. И она промолчала.

Наконец, поезд тронулся, и вот исчез из вида взмахнувший рукой Кирилл, и за окном замелькали картинки рабочего, с бараками, пригорода.

— Не хнычь, Александра! — строго сказала тетка, снимая с головы платок. — Сейчас мы чаю закажем. Пирогов-то вон сколько нам Аграфена в дорогу наложила — до самой Москвы хватит.

Она кивнула, силясь улыбнуться.

А когда принесли чай, с трудом смогла заставить себя съесть небольшую кулебяку. Все мысли были о нём — о человеке, разрушившем ее жизнь.

И даже сейчас она пыталась найти ему оправдания. Она напрасно им увлеклась. Ведь сразу знала, что он — человек не ее круга. И даже если бы он не был помолвлен, он никогда не женился бы на ней.

Она не должна была к нему привыкать — тогда сейчас не было бы так больно. Она позволила ему понять, что он ей небезразличен, так разве удивительно, что он нашел возможность этим воспользоваться?

Откинувшись на спинку лавки, она пыталась представить себе, что было бы, если бы накануне она приняла другое решение. Она ехала бы сейчас совсем не в Москву.

Возможно, Лондон не оказался бы к ней дружелюбен, но ей так хотелось попробовать… Нет, не побывать в роли содержанки, а постараться найти себя — пусть даже и так далеко от родного дома. Начать работать, почувствовать себя независимой.

О том, что случилось несколько часов назад в гостиной у Кузнецова, она старалась не вспоминать. Иначе можно было сойти с ума.

Он проснулся один. Приподнял голову, потянулся, размял затекшие руки и ноги. Голова болела, и он мысленно выругал себя за неумеренность в выпивке.

Он даже не сразу вспомнил, что случилось. И еще долго лежал на диване, пытаясь разглядеть циферблат часов и понять, сколько времени осталось до отправления парохода.

Прочь из России! В Лондон! С Шурой!

Он подумал о Шуре и почувствовал озноб.

— Степан! — голос дрогнул, сорвался, но слуга услышал его.

— Чего изволите, Андрей Николаевич?