Леди-Солнце - страница 37

Необходимо было как следует разобраться в этом, и единственное, что его останавливало, — нежелание лишний раз ввергнуть мать в состояние беспокойства и тревоги. Последнее время он стал замечать, что она легко приходит в возбуждение и расстройство от малейших его попыток выразить хотя бы недоумение, не то что недовольство какими-либо ее действиями, а тем более действиями Мортимера. Она сразу начинала многословно и не всегда связно и последовательно защищать себя и фаворита, ссылаясь на юность и неопытность сына. А он чувствовал, что он уже не мальчик, что повзрослел в шотландском походе и многому научился от умных людей. Но возражать ей так и не решался.

Однако здесь, в Вудстоке, нужно на время забыть о делах и посвятить себя Филиппе, только ей: не волновать понапрасну, больше гулять с ней и с уверенностью и радостью говорить о том дне в июне, когда наконец появится на свет их долгожданное дитя.

Мирное существование короля было внезапно нарушено посланием из Винчестера. В нем сообщалось о раскрытии преступного заговора, во главе которого стоял его дядя, герцог Эдмунд Кент.

О, наверное, все не так страшно, как здесь написано. Не мог же дядя Эдмунд всерьез задумать предательство. На него совсем не похоже! Он ведь как большой ребенок — увлечется чем-нибудь и ничего не видит вокруг… Но плохого он совершить не может. Дурацкое дело с обвинением легкомысленного дяди вскоре наверняка закончится ничем.

Король решил не ехать в Винчестер, не оставлять Филиппу в одиночестве. Это первая ее беременность, и необходимо быть рядом с ней. Это — главная его обязанность.

Дни становились все теплее. Филиппа — все грузнее. Они с ней начали считать, сколько остается до родов, и казалось, что время, как нарочно, остановилось.

О послании из Винчестера Эдуард не вспоминал.

Герцогу Эдмунду Кенту предъявили письмо, написанное им к его брату, королю Эдуарду II.

— Ваша ли рука писала это?

Он ответил утвердительно. Он поверил, что Эдуард II жив: ему показали его в замке Корф. Разве это был не он?

Ему не ответили, не полюбопытствовали, как и почему он попал в замок Корф. Вместо этого спросили:

— Он сам говорил вам, что он и есть король?

— У меня не было с ним беседы, — отвечал герцог. — Я видел его через отверстие в стене.

— И этого оказалось достаточно, чтобы вы написали письмо, которое свидетельствует о вашей готовности воевать с нынешним королем и означает, что вы всегда были его противником и только ждали случая взяться за оружие? Разве это не предательство?.. Какой-то самозванец, а возможно, просто безумец, позвал вас, и вы уже предаете законного короля и предлагаете свои услуги преступнику!

Выходит, его обманули? Зачем?..

Он понимал, что все складывается не в его пользу. Что иначе как предательством это и в самом деле не назовешь.

Он также знал, какая кара ждет его…

Об этом же говорили Изабелла и Роджер де Мортимер, когда остались одни.

— Ты не можешь приговорить его к смерти, Мортимер, — сказала она. — Это безумие. Он — дядя короля.

— Могу и сделаю это! — вскричал Мортимер. — Он сам написал письмо и приговорил себя. Он не сможет оспорить приговор.

— Ты забываешь, что он королевского рода.

— Королевского или не королевского, но он взойдет на эшафот и будет обезглавлен! Никто не может вознестись так высоко, чтобы не быть повергнутым!

— Нужно уведомить короля о готовящейся казни!

— Любовь моя, ты хочешь разрушить наш собственный план? Хочешь, чтобы змея заговора против нас с тобой согревалась на нашей груди и выводила потомство? Ты ведь знаешь, как поступит твой Эдуард. Он простит дорогого дядюшку и, возможно, погубит этим не только нас, но и самого себя.

— Так что же делать, Мортимер? Неужели…

— Да. Смертная казнь. И как можно скорее.

Герцог Кент был приговорен к казни через отсечение головы, и исполнить приговор предписывалось немедленно. В зале суда приговор огласил королевский судья Роберт Хауэл. Герцог стоял перед ним, одетый лишь в рубаху, вокруг шеи у него была повязана веревка.

Он сказал, что просит пощады. Сказал, что хочет увидеть короля.

Те, кто его обвинял, холодно ответили ему, что теперь поздно говорить об этом — он предал своего владыку и должен понести наказание, хотя он и ближайший родственник короля. Ведь он намеревался собрать армию и выступить против этого самого короля, своего племянника, так или нет?.. Сомнений быть не может, он — изменник и заслуживает смерти. Его королевское происхождение только усиливает вину…