Ледовые странники - страница 19

– Что вы о нем думаете?

– Об Алексее? – переспросил Широков. – По-моему, он действительно подает большие надежды. Умен, эрудирован, достаточно амбициозен и подкован в своей области.

– И тут должно последовать но, – предположил Бриг.

– Да, есть одно но, правда, я бы не хотел, чтобы на основании моих личных впечатлений на парне поставили клеймо. – Широков осторожничал.

– Говорите, – поторопил Бриг. – Поверьте, у меня достаточно опыта, чтобы не идти на поводу ваших симпатий или антипатий.

– Привыкание к жизни на острове – вещь индивидуальная, – начал Широков. – Кто-то вливается в эту жизнь легко и сразу, кто-то тяжело и долго. Алексей Худошин относится ко второму типу. Первые три месяца его буквально разрывало от противоречивых ощущений. Он не мог адаптироваться к ограниченному пространству, к погоде, к постоянной темноте и отсутствию новых лиц и развлечений. От этого он совершал множество поступков, которыми нельзя гордиться. Нет, нет, не подумайте, что это было атипично. Многие из вновь прибывших вели себя так же. Только…

– Что «только»?

– Все эти люди сбегали на материк. Кто раньше, кто позже, но ни один из них на острове не остался.

– Кроме Худошина, – завершил Бриг.

– Да, кроме Худошина. Около трех месяцев его выворачивало, а потом все нормализовалось, – ответил Широков. – Он начал усиленно работать, охотнее шел на контакт с коллегами, перестал избегать совместных посиделок, которые устраивают сотрудники центра. И вообще стал вполне милым и обаятельным молодым человеком. То обстоятельство, что он сумел выдержать испытание Севером и не сбежал, подняло его в глазах ученых. Старые обиды забылись, и парня приняли в свой круг.

– Не помните, что предшествовало изменению поведения Худошина? Быть может, какой-то особо громкий скандал или появление новых лиц в городе?

– Простите, но я действительно не знаю, что повлияло на Алексея. Просто помню, что вдруг осознал, что он больше не является проблемой. – Широков виновато улыбнулся. – Понимаете, у нас тогда было много хлопот с нашим проектом, требовалась максимальная концентрация, так как очередные испытания по добыче метангидрата выявили ряд проблем, которые требовали немедленного решения. Такое часто случается в нашей профессии. В это время мы можем сутками не выходить из лаборатории, и нам не до капризов новичков.

– Значит, его метаморфоза произошла в то самое время, когда вы были поглощены проблемами месторождения? – уточнил Бриг. – А ваш начальник Валентин Бушуев работал вместе с вами?

– Ну конечно. С базы пришли последние данные, они были далеко не утешительными. Нам даже пришлось задержать ребят с базы на целую неделю, а потом, когда проблема была частично решена, Валентин сам отправился на передвижную базу. Сложная была ситуация, скажу я вам, но мы вышли из нее с честью. Дальше работа пошла как по маслу. – Широков смолк, затянутый воспоминаниями.

Бриг тоже не нарушал тишину, размышлял. Чем больше он узнавал об Алексее Худошине, тем более подозрительным ему казалось поведение молодого ученого. А ведь все, чем парень привлек его внимание, там, в лаборатории, это особая посадка головы. Он ни разу не взглянул на Брига в открытую. Другие ученые – да, но не он. Можно сказать, он намеренно избегал взгляда Брига. Но вот его уши были настороже и ловили каждое слово гостя. Шея и плечи Алексея были напряжены на протяжении всего времени, пока Бриг находился в лаборатории. И этот специфический поворот головы, в котором Бриг безошибочно угадал позу человека, пытающегося контролировать ситуацию, не привлекая при этом внимание к себе. Алексей делал вид, что всецело поглощен работой, потому и не принимает участия в общей беседе, но информация на мониторе его компьютера практически не менялась. Возможно, это надо было бы отнести к его застенчивости или нелюбви к пустым разговорам, но после того, что узнал о нем Бриг, данная кандидатура встала первой в список людей, которых следует проверить.

– Скажите, Вячеслав, насколько близкие отношения между Алексеем Худошиным и вашим начальником? – прервал молчание Бриг.

– Он покровительствует ему, – выходя из задумчивости, ответил Широков. – А как иначе, ведь он способствовал его переезду на остров. В какой-то степени он ответственен за него, как перед давним другом, так и перед самим собой.