Ледяная страсть - страница 38

Миранда решительно шла вверх по холму, который заслонял собой вид на старый дом, и рисовала в своем воображении то, что сможет увидеть. Особняк стоял в центре сада, в котором оба дедушки собрали растения со всего мира. Самые экзотические, конечно, росли в обогреваемых теплицах, но и растительность, которая окружала дом, тоже не была заурядной. Дом наверняка несколько изменился. Может, Редманы пристроили новое крыло, как планировали уже давно. А может, особняк теперь полностью модернизирован, и от старого жилища остался только его внешний вид. Стены дома всегда казались ослепительно белыми из-за контраста с яркими цветущими кустарниками. В питомнике стояли гигантские кадки с огромными растениями — бананами, пальмами, пробковым дубом и другими иноземными пришельцами, так любимыми всеми обитателями дома.

А справа от дома располагался фруктовый сад. Чего там только не было! Родители всегда присматривали, чтобы они с Марком не ели неспелых фруктов, но детям не хотелось ждать, пока те созреют, и они то и дело мучились животами. Миранда почувствовала во рту вкус твердого зеленого абрикоса, который был неотделим от ее детства.

Задний двор жил своей собственной жизнью, не похожей на парадную. Там сновали рабочие, занятые сушкой кукурузы, бобов и лука. Одни растения уносили, другие доставляли с полей, и в воздухе витал особый запах. А в лесу, начинающемся прямо от заднего двора, были чудесные поляны с бабочками и стрекозами.

Как она любила это место! Занятая повседневной борьбой за выживание, она уже и позабыла это чувство. Теплая волна нежности наполнила ее сердце, но затем где-то в его глубине заворочался червячок. Она с грустью подумала, что сегодня увидит Марка и старый особняк в последний раз.

Полная нетерпеливого ожидания, Миранда поднялась на верхушку холма. Неожиданно она окаменела. У нее подкосились колени, и она без сил опустилась на мягкий торф, в ужасе и оцепенении глядя перед собой.

— Нет! — прошептала она, надеясь, что это всего лишь дурной сон. — Нет! Этого просто не может быть!

Ему было трудно сконцентрироваться на работе. Живые и яркие образы в его воображении никак не хотели покидать его. Наиболее сильным было впечатление от той Миранды, которая хлопотала над ним в конце вечера, когда он уже не мог скрыть своей усталости.

Но она ведь пытается произвести на меня впечатление идеальной жены, в сердцах подумал он, сердито подписывая контракты на доставку тротуарной плитки. А его тяга к ней объясняется только тем фактом, что каждый мужчина любит, когда с ним носятся, когда о нем заботятся.

Дураком был, дураком и остался! Его ручка вгрызалась в бумагу, оставляя на ней следы гнева.

Случайно или умышленно, Миранда, как опытный кукловод, потянула за те ниточки, которые вызвали у него сочувствие к ее нелегкому детству. Но как он может проверить, не врала ли она ему? Зная ее деда, можно предположить, что она все же была искренней.

Марк вышел во двор и, отказавшись от помощи, стал снимать тяжелые плиты с грузовика, как будто пытаясь доказать самому себе, что он еще не превратился в кабинетного бумагомараку, и стараясь отвлечься от своих мыслей. Нельзя сказать, что это ему вполне удалось.

Он снова и снова прокручивал в голове события вчерашнего вечера. Отсутствующий взгляд Миранды, когда она рассказывала о своей жизни. Нежность ее лица. Слишком уж душещипательная история, наверняка выдуманная, чтобы посильнее зацепить его.

Ну что ж, ей это удалось. Уже уснувшие воспоминания вернулись к нему с новой силой. Опять возвратились боль и одиночество, которые он ощущал после смерти родителей.

Марк понял, что Миранда искренне привязана к этому месту. Он тоже его любит, но что из этого?

Марк стер пот со лба и обвел взглядом пахнущую дымом уродливую черную пустошь, где торчал остов дома.

Сколько раз он обещал себе оставаться бесстрастным и не позволять эмоциям управлять собой? Он собирался покончить с делами и уехать. Так было легче. Но теперь беспощадность разрушения навалилась на него с новой силой, вызывая чувство отчаяния.

Миранда с таким упоением описывала ему тот Брокен-Хилл, который она помнила, что он ощущал, будто его собственное тело страдало здесь, на пожарище.