Легенда о Плохишах - страница 17

   Лечился Лебедь, почитай, всю зиму. Кисть неудачно срослась, докторам ее ломать приходилось дважды. Но по Столбам чудак лазал и в гипсе. Настырный до безобразия. Через месяц пришли они с Квасцом под Первый. Снег уже плотно лег, а мужики Обходиком под Колокол подались - тренируются.

   Пока по-простому черпали, у Лебедя нормально получалось. Идет, от боли морщится, но виду не подает. Подобрались к месту, где в щель нужно заправляться. Там стеночка горизонтальная, а под ней метров пять до щели. Вроде и не сложно все, но одного крыла Лебедю для стенки не хватает в разлет.

   Квасец вокруг него навинчивает бравыми кругами. Варианты прохождения выдает разные. А Лебедь битый да умный. Заедает его сомнение.

  -- Ты что, Лебедь? Здесь нормально с одной рукой! - утверждал разгоряченный Квасец, во второй раз проходя стенку туда и обратно.

  -- Левую ногу на балду, правую переносишь на пологость. А тут, под рукой хороший карман. На правую встал, уравновесился, рукой перехватился здоровой. Раз, еще шаг и на полке.

  -- Ты ето, - не спеша, сообщал мудрый Лебедь, - если до полки, то ничего. А если мимо нее, то там метров сорок. Одни слюни до земли и доедут.

  -- Да что тут...? - личным примером доказывал жизнелюбивый Квасец и вихрем проносился по стенке.

  -- Вот так, вот так и вот так! Вот так, вот так... А-А-А! - понеслось над землей. И чудом не пролетев мимо нижней полки, Квасец обеими ногами плотно засел в щели.

  -- Ногу, я сломил! Ногу! - благим матом орал потерпевший. А хмурый Лебедь размышлял про сказку, в которой битый, носил небитого, но тупого.

   Разобрались и с этим. После травмпункта привычно не унывающий Квасец лихо орудовал костылями. Лебедь в очередной раз попал под штамповочный пресс докторов на костяную переукладку. А на Столбы неутомимо надвигался Новый Год - самый большой на деревне праздник.

   Встречали праздник обязательно в избе. Готовились истово, прятали шарики и хлопушки. Чтобы выпить и закусить, так это может и дурак. А чтоб над друзьями подшутить - требуется истинное воображение. И перебор не в чести. Тайга не поймешь, куда с тылу аукнется.

   Один мужик хитрым приколом всех наповал сразил. В новогоднюю ночь народец любил не только праздновать, но и примерное восхождение совершать по темнякам. Зная енту особенность, ловкий недоумок захватил с собой в тайгу паяльную лампу.

   Снега в тот год выпало предостаточно, и четко представляя маршрут горе-восходителей, приколец соорудил засаду. Проследив видимую нить полета от перегиба метрах в пяти над землей, мудрый тактик (если человек хитрый, то он хитер, а если мудрый, то му...) натаскал туда снега. Пять метров и в Африке за пять метров, а калечить он не хотел никого.

   Ночью звук по тайге слышен далеко. Времени у бойца хватало, паяльная лампа на полных парах, а из-за перегиба не видно ни зги. Он огоньком ключевой зацеп раскалил (там без него никак), сидит, дожидается. Толпа приближалась, явно навеселе. Орали взахлеб песни столбовские, верещали девки, вопили в ночь мужики.

   Полная луна щедро дарила тайгу серебром. Морозец выстудил воздух в звонкость. Трещал под ногами сухой скриплостью снег. А пьяные звезды качались в такт и гирляндами гнездились на елях. И только седые, уходящие к небу скалы прятали в глубоких тенях вековую тишину.

  -- Дай я первая! - кричала одна из хмельных подружек. Но мужички были опытные и не дозволяли куцего нахрапа со стороны дам.

  -- Счас веревки для перильцев натянем и тогда. Ты, блин, куда поперек батьки в пекло?!

   Наконец один обвязался и полез по щелке прямо на перегиб. Кряхтел старательно, ножки в триконях клинил в щели. Потом для верности снял с разгоряченных рук рукавицы и засунул за пояс. Вот и к перегибу подобрался.

  -- А-А! - дико заорал первопроходимец и с маху по уши зарылся в заботливо расстеленную кучу снега.

   Толпа было напугалась, но увидев вылезающего из кучи невредимого снеговика, разразилась взрывом смеха.

  -- Ты что, блин? Перепил!? - вопросил старшей.

   - Там скала током бьется! - утверждал офонарелый.