Легенда о Сан-Микеле - страница 6

«Сан-Микеле!», — вдруг прозвучало в моих ушах. «Сан-Микеле», отозвалось в моем сердце.

— Addio, Bella Margherita!

— Addio e presto ritorno!

Увы, это не сбывшееся presto ritorno!

Я пошел обратно по безлюдным улочкам, стараясь по мере сил идти прямо к моей цели. Наступил священный час сиесты, и вся деревушка погрузилась в сон. Залитая солнцем площадь была пуста. Церковь была заперта, и только за приоткрытой дверью муниципальной школы сонно гудел монотонный голос каноника дона Натале.

— Io mi ammazzo, tu ti ammazzi, egli si ammazza, noi ci ammazziamo, voi vi ammazzate, loro si ammazzano[32], - ритмично повторял хор босых мальчишек, сидевших кружком на полу у ног своего учителя.

А в начале следующей улочки стояла величественная римская матрона. Это была сама Аннарелла, и она дружески помахала мне рукой, приглашая в свой дом. Почему я пошел к Красавице Маргерите, а не к ней? Разве я не знаю, что в деревне нет сыра лучше ее cacciacavallo?[33] A что касается вина, то каждому известно, что вино parroco не может идти в сравнение с вином преподобного дона Дионизио.

— Altro che il vino del parroco, — добавила она, многозначительно пожимая могучими плечами.

Я сидел у нее в беседке за бутылкой белого вина дона Дионизио, и мне стало казаться, что она права, однако я хотел быть беспристрастным и счел необходимым допить всю бутылку до конца, прежде чем вынести окончательное суждение. Но когда Джоконда, улыбчивая дочь хозяйки, налила мне второй стакан из новой бутылки, я уже ни в чем не сомневался. Да, белое вино дона Дионизио было лучше. Оно походило на сгустившийся солнечный свет, вкусом напоминало нектар богов, а наполнявшая мой пустой стакан Джоконда была подобна юной Гебе.

— Altro che il vino delparroco! Разве я тебе этого не говорила? засмеялась Аннарелла. — E il vino miracoloso![34] Да, вино действительно было чудотворным, ибо я с головокружительной легкостью и беглостью вдруг заговорил по-итальянски под громкий смех матери и дочери.

Я воспылал дружбой к дону Дионизио. Его имя мне нравилось, его вино мне нравилось. Я охотно с ним познакомился бы.

Ничего не может быть легче! Он вечером должен быть в церкви.

— Он очень ученый человек! — сказала Аннарелла.

Он знает наизусть имена всех мучеников и святых. Он даже побывал в Риме и целовал руку папы. А она бывала в Риме? Нет. А в Неаполе? Нет. Только один раз в Капри, в день свадьбы. А Джоконда там никогда не бывала. В Капри полно gente malamente[35].

Я сказал Аннарелле, что знаю о святом патроне Капри все: и сколько он совершил чудес, и как он прекрасен — целиком из литого серебра. Наступило неловкое молчание.

— Да, они говорят, будто их Сан Констанцо весь из литого серебра, произнесла Аннарелла и презрительно пожала широкими плечами. — Но кто знает, так ли это. А его чудеса можно пересчитать по пальцам, тогда как, Сант Антонио, святой покровитель Анакапри, совершил их уже более сотни.

Altro che San Constanzo![36]

Я сразу перешел на сторону Сант Антонио, горячо надеясь на его новое чудо, которое снова привело бы меня, и как можно скорее, в его очаровательную деревушку. Добрейшая Аннарелла так твердо верила в его чудотворную силу, что наотрез отказалась взять с меня деньги.

— Заплатите в следующий раз.

— Addio Annarella, addio Gioconda!

— Arrividerla, presto ritorno, Sant'Antonio vi benedica! La Madonna vi accompagni![37]

Старый мастро Винченцо все еще прилежно трудился в своем винограднике, копая глубокие канавки для молодых лоз. Время от времени он поднимал пеструю мраморную пластину или кусок красной штукатурки и выбрасывал их за забор.

— Roba di Timberio, — говорил он.

Я сел возле моего нового приятеля на разбитую колонну из красного гранита.

— Era molto duro[38]. Ее очень трудно было разбить, — заметил мастро Винченцо.

У моих ног курица рылась в земле, ища червей, и вдруг передо мной оказалась монета. Я поднял ее и сразу узнал благородную голову Августа. «Divus Augustus Pater…»[39] Мастро Винченцо сказал, что она не стоит ни гроша. Эта монета хранится у меня до сих пор. Мастро Винченцо своими руками разбил сад и посадил виноградные лозы и фиговые деревья. Тяжелая работа, сказал он, показывая мне грубые, мозолистые руки. Ведь земля тут полна roba di Timberio всяких колонн, капителей, обломков статуй и teste di cristiani