Легенда о Вавилоне - страница 31

Но мог ли город, наиболее примечательным событием истории которого была гибель от руки кочевников-амореев, стать городом-легендой, первым мировым городом? Пожалуй, нет. От Ура остались отдельные мелкие подробности, замечательно раскопанные древние сооружения, главнейшим из которых является упомянутый нами зиккурат — вероятно, старший брат вавилонской башни, а возможно, ее прототип[128]. Лестница в небо, разрушившаяся раньше своей вавилонской сестры — и во времени, и в культурном пространстве. Судьба Ура — исчезнуть, удел Вавилона — жить.

Шумерская легенда — сравнительно недавнего происхождения, и ее нахождение в культурном обиходе еще отнюдь не закреплено. Начало ей было положено в 1872 г., когда Джордж Смит, молодой служитель Британского музея, прочитал на одной из клинописных. табличек легенду о Всемирном потопе, необычайно схожую с библейской, но явно более древнюю. Благодаря этому аккадская письменность и культура стали предметом общественного интереса, а спустя некоторое время было окончательно установлено, что в Древней Месопотамии существовал еще один клинописный язык, более старый, чем аккадский-вавилонский[129]. Так шумеры вернулись в культурный обиход человечества. Пустота, какой представлялась добиблейская древневосточная история, постепенно начала заполняться.

Однако в ней и по сей день множество лакун, и, скорее всего, многие из них навечно обречены остаться зияющими. Опираясь лишь на археологию, связную историю написать тяжело, а иных способов нет. Результаты же раскопок будут по определению фрагментарны. Если удастся обнаружить крупный город с обширным архивом, как это не так давно произошло с Эблой, расположенной в северо-восточной Сирии, то сразу станет ясно, что он был центром значительного государства. Первооткрыватели в таких случаях начинают немедленно тянуть одеяло на себя, утверждая, что откопанный ими населенный пункт играл значительнейшую роль в мировой цивилизации и библейской истории[130]. Пропавшие же города, пусть даже пару раз упомянутые в источниках, вроде бы не существуют, как вплоть до конца XIX в. «не существовали» шумеры.

Заменить библейскую историю древневосточной тоже не удастся никогда: культурное место Библии закреплено навечно, в том числе и тем, что она является первой непрерывной летописью истории человечества как событийной, так и духовной. И ее одной европейскому обществу хватало очень долго — после того как, благодаря Лютеру и его духовным наследникам, стали появляться переводы Священного Писания на разговорные языки, сколько было семей, в которых Библия была единственной книгой!

И не истощением ли, конечно же, мнимым, «библейской питательности» можно объяснить жадный интерес к Древнему Востоку, появившийся в XIX в., или, точнее, не тем ли, что европейцам стало казаться, что за Библией должно быть что-то еще?[131] Странный контраст: многие (если не все) крупнейшие востоковеды были верующими людьми (как христианами, так и иудеями), но этого отнюдь нельзя сказать о том обществе, в котором они жили. Больше того, кажется, что западная цивилизация последних полутора веков инстинктивно пыталась с помощью новоприобретенных знаний рационализовать Библию, утвердить ее, с тем чтобы подкрепить или опровергнуть свою пошатнувшуюся веру? Ведь именно в те годы образованный европейский средний класс (за ним российский и позже, уже на наших глазах, — американский) постепенно переставал ходить в церковь или, по крайней мере, начал относиться к подобным посещениям, как к ничему не обязывающему ритуалу[132].

Несмотря на поостывший со временем интерес широких слоев общества (выяснилось, что месопотамские сказания не способны ни подтвердить Библию, ни ее опровергнуть), шумерская легенда на наших глазах мало-помалу приобретает интеллектуальный вес и становится частью устной истории — стандартного набора принятых обществом сведений. Иначе говоря, люди, учившиеся в средней школе, уже неплохо осведомлены о том, что до Вавилона, Египта, и тем более до Рима и Греции, существовала непонятно откуда пришедшая и полностью растворившаяся в потомках цивилизация.